– Мы пролили тут уже немало крови, – хмуро сказал Уве-Йорген. – Я уже начинаю жалеть об этом. Прибавим шагу, ребята. Попробуем все же договориться…
– А если один выстрел? – сказал Георгий. – Для предупреждения. Для острастки…
Ему сейчас казалось, что он снова защищает узкий проход и вся персидская армия наступает на него. Как и тогда, врагов было много. Но на этот раз в руках воина было совсем другое оружие, и он умел владеть им.
– Ну, дай один предупредительный… – разрешил Уве-Йорген.
Он забыл, что имеет дело все-таки не с настоящим солдатом. Настоящий знал бы, что предупредительные выстрелы дают в воздух. Поверх голов. Георгий не знал этого. И нажал спуск.
– Это же наши, Монах! Смотри: Рыцарь, Георгий… Постой! Что они… Никодим!
Монах не ответил. Он оседал, прижимая ладонь к животу. Сквозь пальцы сочилась кровь.
Капитан опустился рядом с ним. Схватил выпавший из рук Иеромонаха автомат. Прицелился. Медленно опустил оружие. Подбежала Анна, склонилась над раненым. Капитан встал и стоял неподвижно, опустив руку с автоматом. Кровь стекала, капли ее закутывались в теплую оболочку пыли. Лесные люди подошли, но остановились в нескольких шагах, не приближаясь более, и смотрели с ужасом. По дороге торопливо приближались трое – с посеревшими лицами, но оружие они еще держали в руках. Анна возилась, перевязывая. Уве-Йорген опустился рядом с ней, чтобы помочь. Девушка непроизвольно отстранилась. Рыцарь даже не заметил этого. Монах открыл глаза, глубоко, с трудом вздохнул.
– Ульдемир, возьми в кармане… есть интересное. Ах, ребята, где брат ваш Авель?..
Потом он зашептал что-то уже не для них, и капитан едва разобрал часто повторявшееся «Господи, помилуй…».
– Что будем делать, капитан? – спросил Уве-Йорген.
– Почему же, Рыцарь, ты не спросил этого раньше? Почему не спросил я? Любой из нас? Спасители!.. Горсть тупоумных избавителей… Зачем им понадобилось вытаскивать меня из реки? А ты, зачем ты попал в будущее, Уве-Йорген? Почему не остался лежать там, где тебя сбили?
– Да, – сказал пилот. – Согласен. Но разве дело в нашем прошлом, разве дело в том, что когда-то мы воевали друг против друга? Да, мы пришли, мы хотели навязать этим людям свое понимание вещей, которое им оказалось совершенно ни к чему, потому что у них есть свое понимание, и оно вернее нашего, потому что это их планета, а не наша, это их звезда, а не наше светило. Но разве мы принесли это из своего прошлого? А те, кто возглавил всю нашу команду, самые современные из землян, – разве они прочитали ситуацию иначе? Я никогда не прощу себе Никодима, хотя и не я стрелял в него; я стрелял в других, их кровь пролита. Моя вина. Но и твоя тоже, и любого из нас: если приходишь, чтобы спасти, нельзя вести себя словно ты завоеватель!
– Это ты говоришь, Уве-Йорген?
– Ты полагаешь, я мало думал над своей жизнью? Над той, настоящей, в моем времени – оно