Дело было за малым – найти труп пропавшего директора магазина и… И дело можно было считать раскрытым.
– Убийство из ревности! – потирая руки и поглядывая на Лильку, бормотал следователь. – Широко распространенное явление.
– Я не убивала!
– Все так говорят, красавица.
– Но я правда не убивала!
– И это я уже слышал. Как говорил Станиславский: «Не верю!»
Лилька заходилась от бессильной злости и скрежетала зубами. А следователь улыбался, очень довольный ходом дела. Он явно уже предвкушал грядущие лавры за раскрытие преступления.
Следователь Горшков становился героем. Его начальство в лице полковника Измаилова воспылало рвением сделать их отделение примерно-показательным. Это намерение было тоже не бескорыстным, а являлось следствием проводимого по городу соревнования между районными отделениями.
Победитель получал денежный приз, всеобщее признание и две недели внеочередного оплачиваемого отпуска для сотрудников. В разгар лета все сотрудники, и Горшков в том числе, рвались в лидеры из последних сил. И вот теперь у Горшкова все должно получиться! Он вычислил убийцу!
В эту версию Горшков поверил и сам. Да так основательно, что отпускать Лильку не собирался, несмотря на появление в отделении ее отца, вызванного им адвоката и двух подруг подозреваемой, которые клялись и божились, что Лилька никогда бы не стала убивать Семена Семеновича, поскольку его вина перед ней была не так уж велика.
– Они еще не успели стать любовниками! – твердила одна из девиц – высокая и рыжая. – Понимаете? Лильке не за что было ненавидеть Семена Семеновича.
– Моя дочь всегда имела твердые моральные принципы! Я сам их ей внушал! С детства!
– Лилька не стала бы никого убивать, – печалилась вторая подружка – пухленькая и беленькая.
– Вы прекрасно понимаете, что вам нечего предъявить моей клиентке, – талдычил адвокат. – Незаконное проникновение в чужую квартиру – это не повод для задержания. Ведь никакого взлома не было. Дверь квартиры была открыта. Любой мог зайти, чтобы проверить, все ли там в порядке.
Вся эта компания ужасно надоела Горшкову. А между тем время шло. Труп пропавшего директора не находился, несмотря на то что люди Горшкова с собаками прочесали весь лесопарк от его северной границы до южной и обратно. Вскоре нужно было предъявлять задержанной обвинение или отпускать ее домой.
– А как его предъявишь, – бормотал Горшков, отлучаясь покурить из своего кабинета в курилку, – если трупа нету и в помине?
Как говорится, нету тела – нету дела. Эту простую рифму Горшков выучил чуть ли не с пеленок. И отлично понимал, что вскоре ему придется расстаться с подозреваемой, а вместе с ней расстаться и с мечтой о внеочередном отпуске. Думать так было горько. Невыносимо горько. Но Горшков по жизни был оптимистом. И не терял веры в то, что все еще может образоваться.
– Пусть у нас пока что трупа и нет, но