– Это тебе!
На глазах Анфисы навернулись слёзы. Она погладила его по голове, нагнулась:
– Спасибо, Лёшечка, – чмокнула в щёку и убежала.
Тем же вечером она первый раз пришла к телевизору, села позади всех и уставилась на экран. Шёл очередной сериал, и, когда главный герой, смуглый, черноволосый красавец, стал обнимать красавицу-героиню, по лицу Анфисы скользнула улыбка:
– Совсем как у нас с Арсеном было! – вырвалось у неё.
С той поры за Анфисой хвостом ходили её сверстницы и девчонки помладше, страстно желавшие узнать подробно, как же именно «было».
Кроме няни Шуры и Лёньки, самым близким человеком в усадьбе для Серёжи был – Саня. Саня был уже «взрослый», ровесник Арсена и Анфисы, но очень отличался от всех ребят своего возраста или, как разделяли в «усадьбе», «группы». Он никогда не участвовал в устраиваемых «травлях» и других «развлечениях», но, кроме того, он не боялся принимать сторону обижаемых, слабых. Саня был защитником, старшим братом, за чьей широкой спиной можно было спрятаться. Он был невысок, но отличался большой силой и ловкостью. Отчасти поэтому его побаивались и не пытались заставить силой следовать неписанным законам. Но было в нём и что-то ещё, что ощущали все, прибегая к его заступничеству: кроме физической (ей-то обладали многие) была у Сани некая внутренняя сила, позволявшая ему оставаться добрым, честным, не шакалить, не ломаться и не отступать. Алёша никогда не видел, чтобы Саня струсил перед кем-нибудь. И все, кто и желал бы сломать его, понимали, что это не получится, что он не испугается, не побежит. Лицо Сани мало соответствовало его характеру: широкое, веснушчатое, с рыжеватыми волосами и оттопыренными ушами – оно подошло бы клоуну и вызывало невольную улыбку. Он не дружил близко ни с кем из своих сверстников, но ни с кем не состоял и в серьёзном конфликте. Любые противоречия он старался и умел разрешать миром, поэтому всегда выступал арбитром в детских спорах. За это его прозвали Миротворцем.
Не имея близких друзей, Саня постоянно возился с малышнёй. Он играл с ними, вырезал им игрушки из дерева… А ещё ему разрешили ухаживать за поселившейся при «усадьбе» собакой. Вскоре, впрочем, их было уже трое, и Саня каждый день выносил им полученные на кухне объедки. Не замедлили появиться и щенки, и когда Саня ходил по парку, они резвились у его ног, карабкались по нему… А ещё Саня помогал глухонемому старику-дворнику: подметал дорожки, подрезал кусты… Старик смотрел на него, улыбался, подавал знаки – и Саня всё понимал. Как, кажется, понимал всё и всех. Чтобы не случилось, со всеми своими бедами и радостями дети бежали к нему, и он слушал, судил, объяснял, помогал…
Некоторые из старших воспитанников, те, что особенно ретиво обирали малолетних и любили поиздеваться над ними, часто злословили насчёт Сани, смеялись над ним и даже открыто оскорбляли, но он не обращал на них внимания.
– Саня, ты такой сильный, почему ты