То, чему нет и сравненья
Во всей этой жизни вокруг,
Шумящей, кипящей,
Уверенной твердо,
Что только она – настоящая!..
То,
Что всегда остается в душе,
Пускай даже слабым свеченьем,
Таинственной силой опять побеждает
И разума голос, и плоти влеченье.
Княжна ведь не первая женщина в мире,
Которая в нем пробудила желанья.
Приученный к формулам четким,
Он сам не впервые
Вопросы, которые быстро и просто решают другие,
Упрямо пред собственным ставит сознаньем.
Над телом смиренным и бренным
Высокий божественный дух,
По правде сказать, наделен
Весьма относительной властью.
И каждому ясно,
Который из двух
Условия ставит душе,
Диктует желанья и страсти.
Бессмертного света частица
Не в рабстве, конечно,
Но в цепком плену.
Ей только во сне удается
К истокам родным прикоснуться.
Так что же с ней будет,
Когда воедино два тела сольются,
А души, чужие друг другу,
Не смогут составить одну?..
. . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . .
Сирень распускается.
В царство сирени
Арбат превращается каждой весной…
Но воздух пропитан тревогой,
Всё явственней пахнет войной,
Всё громче царей проклинают,
И с каждой минутою тает
Надежда избегнуть крушенья.
Безумное слово Антанта
В сознанье вошло и в язык.
Звенит, словно имя сирены,
В пучину манящей.
А Революция
Слышится чаще и чаще.
Неотвратима она,
Как нацеленный штык.
– От лютого зверя по кличке народ
Одна лишь война нас теперь и спасет!
– Ну полно! Им надо навстречу пойти —
И нечего будет бояться.
– Простите-простите!
Не зря же всемирное братство
Они учредили!
Их цели вполне откровенны.
Грозят ниспровергнуть основы вселенной.
Хотят все различья стереть
Между ними и нами,
Над всею землей водрузить
Свое красное знамя!
И съезды проводят,
И гимны слагают,
Друг друга товарищами величают,
Для праздников общих находят причины —
В честь Энгельса некоего годовщины
От русского хама немецкому хаму
В торжественном слоге
Летят телеграммы!
А вы говорите – чего тут бояться?
Да лучше погибнуть,
Чем с ними сравняться!
. . . . . . . . . . .
Контора дворецкого —
Сразу у главного входа…
Доносится голос его в приоткрытую дверь:
– Так прямо сказала,
Что в августе этого года?
О Боже! Она же святая!
Попробуй-ка ей не поверь!
(– Илья Тимофеич с живыми святыми спознался!
Он в эти материи