– Так говори, тебя хорошо слышно. – откликнулся полковник.
– У вас находится то, что вам не принадлежит. Верните, и вас больше никто не тронет и не будет преследовать. – прозвучали от парламентёра требования.
– За чо вообще базар, чувак? – спросил полковник на головой «фенечке».
«Начинается» – скользнула в голове Игоря мысль, а по телу в предвкушении неминуемых «чудес» побежал неприятный холодок.
– «Бро» ты русский? – прозвучал с улицы вопрос на чистейшем русском языке с ярко выраженным приблотнённым одесским акцентом.
Понимая, что в этом театре абсурда, начинается вновь непонятно что, Уваров следуя зову обострившегося инстинкта самосохранения, решил отползти подальше от полковника.
– …кто-то спёр все наши перстни…
– …«блин» это «внатуре» «косяк»…
– …это «беспредел»…
Перепалка двух представителей блатной фауны прибрежных одесских районов набирала свои обороты, краски, сочность и, разумеется, абсурд.
– …а ну стой, поганец!
Даже не сомневаясь, что фраза адресована ему, Уваров, однако не прекратил своего позорного и безнадёжного бегства от полковника.
– …кому говорю, стой!
В следующий миг, Игорь почувствовал, как его снова с лёгкостью разлучили с матушкой-землёй. На сей раз душить и рычать не стали. На сей раз просто выбросили в окошко…
Чувство полёта или свободного падения длилось до обидного недолго. Встретившись лицом с чем-то плотным и твёрдым, Уваров открыл глаза. Вокруг было темно. Тихо. Одним словом ничего подозрительного. Но это-то как раз и было подозрительно. Осторожно, стараясь издавать как можно меньше шума, Игорь перевернулся на спину. Глазам предстал потолок. Справа возвышалась кровать. Слева кресло. Прямо по курсу было окошко. За окошком, сквозь старомодную кружевную занавеску виднелся худенький месяц.
Опознав во всём этом свой загородный домик, Уваров поднялся с пола. Сердце ещё бешено колотилось, дыхание было частым и прерывистым, но нервная система и разум в родных стенах уютного жилища успокаивались.
– Свет.
Тут же зажёгся, точнее, просто засветился матовым приглушённым светом потолок. Уваров, на всякий случай огляделся по сторонам. Особое внимание привлекла постель. Простынь и пододеяльник были скручены в одно целое, монолитное, нерушимое. Глубоко вздохнув, Игорь почесал в затылке. Более реалистичного и насыщенного событиями сна придумать то было сложно, не то что… Да и сам процесс сна вернулся к Уварову всего лишь каких-то пару сотен лет назад и представлял собой просто провал сознания. То есть: лёг, закрыл глаза; открыл, встал. В данном случае, всё было настоль правдоподобно и как уже говорилось чуть ранее, реалистично, что-о-о…
Натянув штаны и футболку,