Эсфирец надеялся, что часть этой мудрости передалась от эльфов и джаэрубцам. Пока его надежды оправдывались. Жители побережья с почтением относились ко всем, будь то приезжий, странник, купец или… беглец. Не совали носа сюда и мракоборцы. За последние годы Алриас стал надёжным прибежищем учёных, философов, врачевателей, артистов.
Эсфирец любил яркое солнце Джаэруба и жаркий воздух. Не страшила мужчину близость пустыни и её опасные обитатели, жестокие законы и процветающее воровство. Лишь гиганты слоны, шествующие по королевской площади, да грохот морских волн нервировали его частично кошачью природу.
* * *
Вечерний Алриас светился священными белыми огнями Азрэка, переливался тёплым сиянием уличных ламп и подмигивал разноцветными калосскими фонариками. Он пыхтел дымом кальянов и чиллумов. Он вдохновлял красотой дворцов, соблазнял ароматами стряпни и предлагал обширный выбор поистине королевских развлечений за дверями таверн. Город шумел, торговал, обманывал, танцевал и пел.
Люди и эльвэнообразные всех цветов кожи переговаривались на всех возможных языках и наречиях Сии. Они толкались, бранились, смеялись. Горожане и гости, покупатели и праздные зеваки наполняли улицы и площади.
Соперничая друг с другом в сложении патетичных или смешных стишков, артисты приглашали зрителей в лабиринты своих ярких шатров. Зазывалы наперебой расхваливали ассортимент базара. Не обходилось здесь без споров и даже драк с конкурентами.
Пёстрые ковры и ленты тканей свешивались с окон, выходящих к базару. Они колыхались на разделяющих торговые кварталы арках, словно театральные занавесы, обещающие увлекательное представление.
С вереницы прилавков тянулись вверх разноцветные треугольные горы пахучих специй, фруктов, орехов, сластей. Пузатые бочки и ряды бутылей источали запах перебродивших фруктов, ягод, злаков. Жаренные в масле пироги сияли, словно золотые. Блестели подобно луне широкие блюда и изящные кувшины, лампы, тарелки, черпаки и прочая утварь.
– Ах, вот я и дома, – алриасский вор издал счастливый вздох.
Тёмные глаза мальчишки сияли ярче звёзд. Первым делом он, разумеется, наведался в Нижний Алриас. Удостоверившись, что его родные живы и в добром здравии, Тикка вернулся к своему спутнику. К неудовольствию последнего.
Если поначалу Дженн был рад весёлой компании, то теперь, спустя несколько дней непростого пути, проведённого к тому же в неумолкающей болтовне людка, он был готов откусить тому голову. Увиденное в Агару оставило тяжёлое впечатление на душе у обоих странников. Но если Тикка спасался в разговорах, то Дженну требовалось осмыслить увиденное молча.
Впрочем, легкомысленная юность проще переносила чужое горе. Оказавшись в Алриасе, Тикка прекратил проклинать безумных агарцев с их Владыкой и мгновенно