С Клепиновым встретились тем же вечером, в ресторане гостиницы Россия, на Любинском проспекте. Не подвёл поручик, прибыл вовремя, и держал себя молодцом. Подсел ко мне за стол этаким гоголем, по хозяйски осматривая публику в ресторане, и жестом подзывая официанта.
– С прибытием, Флеогонт Францевич.
– Здравия желаю, – не глядя на меня ответствовал Клепинов, приветственно кивая кому-то знакомому в зале, и бросил подскочившему официанту: – Шустовскую.
Затем уже соизволил обратить своё внимание на собеседника, и дальше держался довольно почтительно.
– Как добрались, Вениамин Карлович? Я прямо с вагона, не было времени устроиться.
– Добрался отлично, будем соседями: вы ведь тоже в этой гостинице намерены остановиться? Давайте к делу. С чего планируете начать поиск Туманова?
– Уже начал. Увидел в зале хорошего знакомого, подпоручика Борисова. Полгода назад переведён сюда с округа, по линии министерства внутренних дел. Приятельствовали вне службы, могу рассчитывать на его помощь.
– Неплохо. Если с его стороны действительно будет содействие, то постарайтесь выяснить всё, что известно в этом ведомстве относительно убийства родителей Туманова, по месту их жительства. Адрес я вам дам.
На том деловая часть общения была свёрнута, к нашему столу уже приближался незнакомый мне подпоручик, и дальнейший остаток вечера превратился в обычную пьянку, избегать которой я посчитал неправильным. На всякий случай просканировал мысли незнакомца, но кроме вежливого любопытства к моей персоне ничего не увидел. Откланялся раньше всех, всё же пить с офицерами на равных не для меня, кроме того, в таких посиделках и начинаются оперативные разработки, которую задумал Клепинов. Пусть работает.
Следующий день я потратил на сбор сведений по убийству Тумановских родителей. Проанализировал информацию, какую довольно быстро удалось собрать местным подпольным и официальным «пинкертонам», и оказалось, что была она крайне интересной. Начало сей истории было положено в конце 1917 года, когда с фронтов Первой мировой в Омск вернулся отряд Анненкова. Очень быстро гонористый атаман разругался с местным Советом казачьих депутатов, которые в ответ потребовали от него полного разоружения верных ему партизан. Анненков показал им шиш, и был тут же объявлен вне