– Не богохульствуй! – одёрнул собеседника Николай.
И надолго умолк. Он понимал, что это не ответ, что он просто ушёл от ответа, разыграв нелепую обиду. Но сказать ему было нечего.
12
Николай задумчиво стёр пальцем пыль с шильдика «Р-107». Ему было над чем поразмыслить. Иван считал его мёртвым, и надо признать – не без оснований. Чудесное спасение, мрачная заброшенная метеостанция, мёртвый человек, общающийся по мёртвой рации – всё это действительно казалось странным. Но чувство реальности говорило другое; оно буквально вопило – живой! Живой!
– Был бы я атеистом, – думал Николай, – и вопросов бы не было, мыслю – значит, жив. Но тем, кто верит в жизнь после смерти, как узнать, жив ты или уже умер? Если вокруг ни одной живой души, лишь призрак давно погибшего человека.
В конце концов, решил Николай, в каком бы мире я не оказался, буду делать, что должно. Как всегда. Он взял рацию и связался с Иваном.
– Скажи, какой у вас сейчас год?
– Тысяча девятьсот шестьдесят восьмой. А у вас?
– Две тысячи двадцать третий. А сколько тебе лет?
– Тридцать девять.
Николай быстро прикинул – Ивану сейчас было бы за девяносто; что бы с ним ни случилось в далёком шестьдесят восьмом, вряд ли он дожил бы до двадцать третьего. Мертвец, с какого бока ни посмотри. Несчастный мертвец, много лет ожидающий помощи.
– Знаешь, как это выглядит со стороны? – спросил Николай. – Как будто тебя что-то не отпускает. Не даёт уйти.
– Да, есть такое чувство, – нехотя согласился Иван. – Но не представляю, что это может быть.
Николай помолчал, раздумывая.
– В академии мы шутили: «Что можно попросить у Бога? – То, чего не хватает. – А если всего хватает? – Тогда прощения». Мне кажется, у тебя именно такой случай.
– Я должен просить прощения?! – удивился Иван. – За что?
Николай пожал плечами, хотя его собеседник не мог этого видеть.
– Тебе виднее. Вспоминай.
– Пошёл ты! – огрызнулся Иван.
Николай терпеливо ждал.
– Мне не в чем каяться! – голос Ивана звучал уже менее уверенно. – Я честно прожил свою жизнь. Всегда был честным. Вот только… Зажигалка… Эта проклятая зажигалка!
В динамике что-то булькнуло.
– Да, – сказал Николай, – это оно. Хорошо, что ты вспомнил.
– Я никогда и не забывал, – ответил Иван.
И заговорил быстро, сбивчиво, как будто боясь передумать.
– Я пустил на ночлег студента, он сплавлялся по реке на каяке. Накормил, обогрел, налил спирта. Полночи мы говорили обо всём на свете, а утром я проводил его в путь. Хороший был парень, правильный. У него была зажигалка – красивая, американская, отец с войны привёз. Очень она мне понравилась. В руке лежала как влитая. И я её… Не то, чтоб украл… Она на столе лежала, а я её на буржуйку переложил; надеялся, что студент не заметит. Он и не заметил…
Иван снова замолчал.
– А потом? – осторожно спросил Николай.
– Потом его каяк напоролся на камни