Но лучше пахнуть они от этого не стали. Амбре от них исходит… Ну, кто хоть раз нюхал, тот помнит. Странные люди, конечно. Психически нормальных среди них мало. Помню одного, к которому вызвали сердобольные прохожие. Он сидел на асфальте, окунув босую ногу в замерзающую лужу. Пятка уже точно вмерзла. Нога – на ампутацию. А он поправил подложенную под седалище картоночку и говорит: «Ты, доктор, не понимаешь. Ногу отрежут, а ведь я после этого сколько лежать буду в тепле и уюте. А потом в интернат определят, если повезет. А нет, так сдохну, не страшно».
Бичи суетились, один, поменьше росточком, в засаленном ватнике и облезшей шапке из пегого кролика, постоянно забегал вперед, дорогу показывал. Хотя что тут демонстрировать? Идти метров сорок, не больше. Небось, самовольно в сарайчик вселились при молчаливом попустительстве властей. Не может такого быть, чтобы как минимум три человека появились на участке, и никто не заметил. Наверное, подрядились кому из начальства оказывать помощь за разрешение занять помещение.
– Так где обожженная? Что случилось хоть? – спросила Томилина.
– Да тут, доктор, всё тут, сейчас сами увидите… – Бич распахнул дверцу хлева перед нами и срулил куда-то в сторону.
Дама неопределенного возраста и редкой для бичей повышенной упитанности лежала и хрипела на каких-то досках, заменявших обитателям кровати. Рядом какое-то подобие буржуйки. Освещение естественное, через небольшое окошко, да вот теперь через дверь. Да-а-а, это хорошо, что на шашлыки мы уже ездили. После такого… долго еще не захочется. Сразу вспомнился тот интеллигентный книголюб, что на даче водкой лечился. Только тут наоборот было. Скорее всего, клиентка сначала нажралась до посинения, а потом обгорела. А сверху, наверное, для придания блюду приятного вида, была покрыта слоем завонявшего смальца. Вон, банка с остатками рядом лежит.
– Что ж вы, твари, наделали? – презрев этику с деонтологией, спросил я. – Зачем обмазали?
– Так положено же, чтобы заживало, – подсказал второй бич, до сих пор молчавший. Видать, у него дефицит зубов, все «Ж» в его реплике он практически просвистел в дырку между зубами.
– Чему тут заживать?!
Правое предплечье – однозначно четвертая степень, вон, до кости прогорело. Плечо, грудь – наверное, третья. Запеклось до румяной корки. Я срезал остатки одежды, посмотрел на живот. Ну тут большей частью вторая. Один хрен, шок, наркотики колоть, венозный доступ искать, пока реаниматологи приедут за ней.
Блин, ну и вонища! Горелое мясо, грязь, перегар, смалец этот… Кто там сзади не выдержал? Ага, Томилина. Намочил ватку нашатырем, дал ей. Уж лучше это.
– Крикни там Мише, пусть реаниматологов… – я не успел договорить, потому что надобность в реанимации отпала, а появилась нужда в тех, кто после них. Дама икнула, шумно испустила газы и перестала дышать. Пытаться оживить в таких случаях не рекомендуется. Блин, да тут бы смерть до прибытия