В общем, об Ирине Ивановне поговорили – и перестали. Две Мишени молчал как рыба, а вот Петя Ниткин с Фёдором Солоновым впали сперва в чёрную тоску.
Не могла Ирина Ивановна изменить. Не могла сама пойти к красным. После всего, что с ними было, после города Ленинграда, после появления Юльки Маслаковой с Игорем Онуфриевым, после того, что выпало на них в другом потоке, – что должно было случиться с Ириной Ивановной, чтобы она нацепила бы на грудь красный бант?
Ответа не было, и взяться ему было неоткуда. А вчерашние кадеты, ныне же – господа прапорщики, привыкли за месяцы войны думать совсем об иных вещах: где раздобыть амуницию и огнеприпасы, чем заменить вышедшее из строя, повреждённое, разбитое; где перехватить хотя бы кусок хлеба, пока не успевает подвоз. Что, в конце концов, с родными и близкими, не успевшими выбраться из Москвы или Петербурга?
А Ирина Ивановна… что ж, она останется в прошлом.
Добровольческая армия, частично прорвав фронт красных, частично обойдя его левый фланг и соединившись с восставшими казаками Дона, повернула несколько дивизий на запад, к Харькову. Но ударные части шли прямо на север, шли среди расцветавшей весны, слизывавшей последние плети снега, вытянувшиеся по оврагам и тёмным местам, словно уставший Змей Горыныч вывалил бесчисленные свои языки.
Сперва, бывало, целые дни проходили в сплошных маршах, когда александровцам вообще никто не препятствовал. Однако чем дальше на север, тем гуще становились дивизии красных, и там, где Дон резко поворачивает на запад, на участке Лиски – Таловая и дальше по левому берегу Хопра до Урюпинской, свежие резервы красных создали устойчивую оборону.
Лиски были крупной узловой станцией, но путь к ней преграждала река. Генерал Келлер, приняв командование сводным ударным «отрядом», попытался перенести острие главного удара восточнее, по левому берегу Днепра, избегая лобового штурма Лисок. И вновь – красные укрепились вдоль правого берега речки Икорец, опираясь на многочисленные тамошние деревни, зарылись в землю по всем правилам фортификационной науки, и брать их лобовым ударом означало положить здесь все лучшие части Добровольческой армии.
– Плохо дело, Федь.
– Да сам вижу.
Петя Ниткин и Фёдор Солонов сидели на ступенях трактира в заречной части селения Икорец; напротив них, за одноимённой речкой, засели красные. Коннице генерала Келлера удалось ворваться на восточные окраины села, занять полустанок Песковатка, но на большее их уже не хватило. Потрёпанные эскадроны оттягивались в тыл, уступая место пехоте, но Две Мишени только присвистнул, глядя в бинокль на фортификации красных.
Правый берег Икорца выше левого, там поднимаются холмы, а само село, что ближе к реке и ниже, превращено в настоящую крепость: тянутся линии траншей, насыпаны брустверы, на колокольне Богоявленской церкви