Мы сидели на корме после того, как нас с Игорьком окатили водой из шланга, чтобы смыть кровь. Курили. Перекур – не перекур, а дрожь в руках успокоить нужно было. Ведь каждая следующая наша находка обещала быть такой же, не менее жуткой…
– Пассажиров поезда много утонуло, – рассказывал врач, хотя мы с Игорьком и не спрашивали его об этом. – Стекла в вагонах толстые, рукой не разобьешь. А пробраться по коридору до двери – это рыбой нужно быть… Полузадохшихся всплыло много…
– Полузадохнувшихся… – сказал Игорек.
– Что? – спросил врач. – Ну да, конечно… Извините… Половину из них, наверное, откачают… А когда начали поступать раненые отсюда, с теплохода, – это вообще тихий ужас. Вы же сами видели – фарш, хоть сейчас на сковородку и котлеты жарь…
Наш щупленький, в общем-то, Игорек тяжело поднялся, подошел к упитанному, полноватому врачу, взял того за отвороты халата и рывком поднял на ноги. Тот неуклюже встал, недоумевающе глядя на Игоря, и испуганно откинул назад плечи и голову.
– Если ты, гнида, сейчас же отсюда не уберешься, я из тебя самого фарш сделаю… – Голос Игорька дрожал, и я не сомневалась, что стоит врачу открыть рот, как он окажется за бортом. – Они живыми людьми были, пока какая-то погань их в эту мясорубку не сунула.
Растерявшийся врач молча хлопал глазами и только таращился на разъяренного спасателя.
– Брось, Игорек, – сказала я. – Он же просто боится смерти. Поэтому ему доставляет удовольствие говорить о чужой смерти. Тогда он ощущает, что еще жив. Он же от страха за свою жизнь прогнил насквозь. И смердит…
– Отставить бить врача! – скомандовал Игорю невесть откуда взявшийся Григорий Абрамович. – Отпустить врача! Взять себя в руки!
Металл в голосе Грега было настолько удивительно слышать, что я забыла о том, как сама только что испытывала к этому цинику в халате самую настоящую ненависть. Наш начальник, оказывается, занимал свою должность вовсе не по недоразумению, как мне иногда казалось. Но я плохо его знала – он умел быть жестким.
– А вы давайте отсюда! – повернулся он к врачу, который суетливо и все еще испуганно одергивал свой халат после того, как Игорек его отпустил. – И побыстрее, если искупаться не хотите…
Врач все понял и исчез, как и не было его…
– Что за базар, Игорь? – уже мягче, но с упреком сказал Грег. – Не можешь контролировать себя? На берег! Немедленно!
– Григорий Абрамович! Всё! – оправдывался Игорек. – Забыли об этом!..
Но через секунду сам же не выдержал и воскликнул, уже к Грегу обращаясь:
– Ему же, гаду, что человек, что лягушка – все равно! «Фарш»! Говнюк он, а не врач!
– Врачи, особенно те, кто видел много крови, часто становятся циниками, – сказал Григорий Абрамович. – Я циников не люблю… И в моей группе их не будет. Да их, собственно,