– О! Ирвинг добрался до нас! Лучше бы Меррей присылал мне читать американцев! Я понимаю, он не желает зла. Однако же лучше получить сто пятьдесят зубных щеток и триста порошков – я все оплачу – только избавьте меня от английских изданий! – Байрон снова вспомнил о пришедшей на днях почте. – Кстати, куда ты дела те книги и журналы?
– Прочитала заголовки и отдала на кухню топить, – Тереза хитро улыбнулась, тряхнув медными с золотым отливом кудрями.
– Умница! Эх! Я обещал тебе духи! – Байрон вскочил на ноги. – Забыл, совершенно забыл с этими американскими кораблями.
Беседу, перешедшую в мирное русло, пришлось прервать. В комнату вошли графы Гамба, сопровождаемые двумя здоровыми ньюфаундлендами. Собаки, доселе дремавшие в саду в тени раскидистого дерева, ворвались комнату, совершенно ошалевшие от счастья видеть Джорджа. Вслед за ними проковыляла мартышка. Отец Терезы, Руджеро Гамба, высокий, сухопарый мужчина пятидесяти двух лет, громко поприветствовал Байрона и дочь. Несмотря на возраст, Гамба-старший сохранил густую шевелюру, правда, изрядно поседевшую. Однако его брови оставались чернее ночи, а цепкий взгляд темных глаз заставлял собеседника чувствовать себя неуютно. Узкое лицо, чуть крючковатый нос и сжатые в тонкую полоску губы довершали образ графа.
Брат Терезы, Пьетро Габма родился всего на два года позже сестры. Он любил ее преданно и страстно, хотя почти все детство и юность они провели врозь: Терезу отдали на воспитание в женский монастырь, а Пьетро учился в Риме. Джордж сразу подружился с молодым человеком, и последние три года тот ходил за Байроном по пятам. Пьетро походил на отца – такой же крючковатый нос и узкое лицо. Но спутать двух Гамба было невозможно: жесткие кучерявые волосы и борода делали лицо Пьетро совершенно отличным от отцовского. И, несмотря на более устрашающий внешний вид, взгляд молодого Гамбы выдавал в нем человека, хоть и пылкого, но мягкого и добросердечного. Это, впрочем, не мешало Пьетро постоянно ввязываться в потасовки…
– Нас все-таки пытаются выслать из Тосканы, – Руджеро встал возле холодного камина. – Придется уезжать, рано или поздно.
– Нам придется расстаться? – Тереза беспомощно переводила взгляд с отца на Джорджа.
– Дорогая, ты знаешь, я собирался покинуть Италию. Ехать в Соединенные Штаты, либо в Латинскую Америку. Бездействие изводит меня, особенно теперь, когда мы скованы в наших действиях в Италии. Мы находимся под постоянным надзором. Аллегра умерла, и только ты, любовь моя, удерживаешь меня здесь.
– Я поеду с вами, синьор! – воскликнул Пьетро.
Неожиданно Тереза стала похожа на отца: она поджала губы и сверкнула карими глазами, которые в иное время излучали свет и тепло.
– Я, сэр, тоже ехать с вами! – сказала она громко по-английски.
Байрону безумно нравилось, когда юная графиня сердилась. Ему доставляло немалое