Липовые кредиты и контракты, фальшивые авизо и элементарное «кидалово», многократная прокрутка бюджетных миллиардов и стирка «грязных» денег – чем только не занимался Муромский, он не брезговал ничем, но тем не менее за его банком, связанным с государственными структурами, по-прежнему сохранялась репутация «одного из самых надежных». К тому же он с помощью рекламы и совместных акций подкармливал свободную демократическую прессу и отдельных «независимых» журналистов, которые создавали ему благопристойный имидж и вносили его банк в верхние строчки всевозможных рейтингов надежности.
Значительную часть капитала Муромский гнал в Мадрид, где стремительно растолстевшая, как слон, сеньора Франциска, у которой неслыханные деньги отбили всякую память о коммунистических пристрастиях своего семейства, жадно скупала квартиры, машины, поместья и всевозможные иные прочие радости…
Сына Муромский привез с собой в Москву – пусть учится жизни, в жарком Мадриде ее настоящего, терпкого и злого вкуса не поймешь. Внешне Рафаэль совершенно не походил на мать – тщедушный, вихрастый, узкокостный, вертлявый, вьющийся, как пиявка, с жадными, быстрыми глазами и ядовитой ухмылкой. В дорогой частной школе он сразу занял свое место в компании одноклассников, большинство которых было и здоровее, и сильнее его. Он брал наглостью, хитростью, умением спрятаться за спины других. А еще он был мстительный. Обиды и унижения запоминал навсегда и мстил, но не сразу, а выбрав подходящий момент. Причем самыми разными способами. Кого закладывал учителям, на кого натравливал приятелей посильнее. Мог подбросить наркотики, а потом заложить. Когда подрос, стал прибегать к услугам мужиков из службы безопасности банка. Пару непонятливых придурков из школы они аккуратно припугнули так, что мало не показалось. Сами, конечно, руки не марали, а организовали драку в кегельбане с какой-то шпаной; одного из обидчиков Рафаэля, уже и забывшего об их давней стычке, родителям пришлось везти для лечения за границу.
Когда Рафа окончил школу, Муромский решил отправить его учиться в Лондон, но сын заупрямился. Сказал, что от учебы в МГИМО проку будет больше, потому как сам Муромский учил его, что самое главное в жизни – личные связи. Но, судя по всему, ему просто не хотелось расставаться с компанией друзей и девиц из богатеньких семей, возомнивших себя «золотой молодежью» и элитой общества.
В романтические студенческие годы Рафа ничем не отличился. «Обычный богатый мерзавчик, очумевший от денег, которого родитель не знал чем ублажить, – рассказал Ледникову приятель, наблюдавший по долгу службы за мирком наследничков новых хозяев жизни. – Какой-то комплекс его все время грыз, правда. Может, из-за того, что всегда выглядел пацаном, оказавшимся среди взрослых. Очень