− Я надеюсь, что Вы шутите, Иван Алексеевич (Владимир Иванович даже попытался улыбнуться, ведь нельзя же поверить, что такое можно сказать серьёзно).
‒ Нисколько! Вы, Владимир Иванович, за минувший год ясно показали, что не готовы ничего предпринять, чтобы разрешить этот вопрос. И не будете ничего предпринимать далее. А я – и готов и могу. И если я отобью у Вас Наталью Сергеевну, лишь ускорю то, к чему это всё равно придёт, но после долгих мучений Натальи Сергеевны. А разве Вы сами не хотите избавить её от этого, и дать ей счастье?
(За время этой страстной речи Владимир Иванович не единожды пытался прервать Ивана Алексеевича, но тот жестом не давал ему ответить)
− И не считайте меня заранее проигравшим в силу моего возраста (сейчас Иван Алексеевич чувствовал, что ему вполне по силам завоевать любовь Натальи Сергеевны − когда-то, когда он был юным красавцем, не знал тех слов, которыми можно завоевывать сердца женщин, а вот сейчас знает и не боится их произнести − разве может женщина не понять и не оценить этого?!).
Он говорил ещё и ещё, со всё возрастающим напором и чувствуя свою правоту.
Владимиру Ивановичу очень тяжело было слушать такие слова. Но, наверное, он и сам давно думал, что неправ в отношении Натальи Сергеевны. Потому и его объяснения, когда ему позволил Иван Алексеевич, были, скорее, покаянием. Он осознавал, что знакомил её только с университетскими ещё друзьями, никогда не возил на обеды к своим родственникам. Из театров выбирал лишь те, которые не посещали, как он знал, его тётушки и дядюшки. Теперь говорил больше он − Иван Алексеевич сделал свое предложение и теперь просто ждал ответа. Даже если он будет отрицательным − Иван Алексеевич и позже сумеет разыскать их в Москве и, если Наталья Сергеевна будет ещё свободна, он завоюет её любовь. Время ему поможет − насколько ещё может хватить терпения у Натальи Сергеевны жить в таком положении?
Чем дольше оправдывался Владимир Иванович, тем меньше хотел его слушать Иван Алексеевич − в последние мгновенья он даже перестал желать интрижки писателя с Соней (раз та перестала общаться с Виталием, значит былая опасность от того, кажется, прошла). Но если Владимир Иванович, вдруг, согласится с уговорами Ивана Алексеевича и ещё задержится у него в усадьбе, то как Наталья Сергеевна сможет ответить на любовь Ивана Алексеевича, оставаясь в одной спальне с Владимиром Ивановичем? И если произойдет размолвка между Владимиром Ивановичем и Натальей Сергеевной, то на кого тот может переключить своё внимание? Если не на Соню, чего уже не хотел Иван Алексеевич, то на кого? − не на Натали же? Никогда перед Иваном Алексеевичем не возникало столько вопросов − то, что мгновение назад, казалось, требовало лишь лихой кавалерийской атаки, сейчас становилось совсем неразрешимым. И Иван Алексеевич уже испугался своего предложения.
− Но если Вы всё уже окончательно решили насчёт своего отъезда, то не буду тратить Вашего времени на пустые разговоры. Ещё раз прошу прощения, Владимир Иванович, за мои нескромные вопросы и