…
Дан ушёл рано утром. Больше Кайдана его живым не видела.
Его сразу же забрали в Отту. Якобы отряд уже был сформирован, и должен был отправляться. Помимо него набрали ещё около десятка молодых парней.
Его определили в охрану к городскому главе судебного комитета. Тот в основном просиживал штаны в кабинете, а не разгуливал по таким неспокойным улицам города, однако он даже из своего безопасного, казалось бы, убежища, умудрялся досаждать местным сторонникам либеральных реформ. Он приговаривал к казни одним росчерком пера направо и налево, не особенно утруждаясь выяснениями обстоятельств.
После казни десятка демонстрантов, выступавших против жестоких реформ военного правительства, кто-то из глав враждебных фракций приговорил его к смерти.
Слухи об убийстве главы судебного комитета докатились до столицы быстрее, чем официальные сведения.
Кайдана с отцом с замиранием сердца ждали.
– Уважаемый отец, если отказываетесь мыться, то хотя бы смените рубашку! Вы тут уже неделю в одной и той же, она скоро на вас задубеет и придется срезать!
Ей пришлось ворваться к нему в кабинет, так как слуг он мягко, но настойчиво, отсылал куда подальше. Наэр утверждал, что занят, но, когда кто-то тихонько приоткрывал дверь, чтобы проверить его, обнаруживал хозяина неподвижно смотрящим в окно.
Кайдана аккуратно переодела не сопротивляющегося отца. Хотя бы рубашка будет чистой. Она заметила, что он сильно похудел и как-то сгорбился. У него даже вывалился живот, чего раньше никогда не было. Отец всегда был подтянутым и регулярно упражнялся с мечом во внутреннем дворе.
Открыв окно для проветривания, девушка нерешительно встала за спиной Наэра. Она не знала, что еще сделать. Положила руку ему на плечо. Тот вздрогнул, словно уже успел забыть об ее присутствии. Но затем благодарно накрыл ее пальцы своей ладонью. Она была ледяная. У девушки от жалости защемило сердце.
Яркие солнечные лучи, весело заглядывавшие в окно, освещали стол, полки и другие поверхности. Покрытые густым слоем пыли. Это никуда не годилось.
«Надо протереть тут пыль, душно. Еще и дышать нечем!», – решительно подумала она, смаргивая слезы.
Она каждый день самостоятельно заходила к отцу, проводя небольшую влажную уборку. Протирая ему лицо мокрым платком и впихивая хотя бы пару ложек еды. Он не сопротивлялся, но и не проявлял абсолютно никакой инициативы. Как кукла. Еще живая.
Кайдана, погруженная в заботы о ставшем ко всему безразличным отце, не заметила, как летели дни. Но однажды утром на пороге появился посланник с письмом. По выправке было видно, что военный, не очень высокого ранга, раз на побегушках. Судя по недовольно сжатым губам, такое положение вещей его не устраивало.
Без предисловий сказал пару слов о том, каким Даннер был храбрецом, какую великую