– Всевидящий, прими дары мои! – пробормотал он, приложив руку к зеленой стрелке, нарисованной на округлом каменном выступе, и, склонив голову, замер.
Секунды шли. Легкий ветер принес с поля запах цветущего клевера и едва уловимую трель лесного соловья, но больше ничего не происходило. Прайд, вскинув голову, нахмурился:
«Всевидящий отказался от даров? Но почему?»
Он попытался вспомнить, чем мог прогневать Небесного Отца, но на ум ничего не приходило.
«На этой неделе я стал лучшим по всем предметам, и это второй месяц подряд. С парнями ни одной ссоры. Что могло пойти не так?»
– Ладно, твоя взяла, – подняв глаза в ясное небо, произнес Прайд и, набрав полные легкие воздуха, нараспев, как того требовал обычай, заголосил:
– О Всевидящий, несущий свет в Рай, прими дары мои и воздай за них по заслугам, ибо приношу их от чистого сердца и без всякой дурной мысли. Прошу, прими их!
Прочитав молитву, он коснулся стрелки и упал ниц в душистую, мокрую от росы траву. Легкая, едва заметная вибрация прошла по земле – верный знак, свидетельствующий о том, что Всевидящий принял подношение.
Выждав для верности минуту, Прайд неторопливо поднял голову – алтарь был пуст. На душе отлегло – всё у него будет хорошо.
– Жуй траву, сын мой, иначе отвергну дары твои! – донесся сверху громкий бас.
От испуга Прайд уткнулся лицом в землю с таким рвением, что ощутил на губах вкус земли, но, узнав голос, тут же вскочил и кинулся на рыжего парнишку, стоявшего позади:
– Алан! Гад! Ты как тут оказался? Грибы сдавал?
Прайд повалил товарища и попробовал дотянуться до выступавших из-под кожи ребер.
– Нет, я свои на восходе пожертвовал!
Алан хохотал и крутился юлой, пытаясь выскользнуть из цепких объятий.
– Где жертвовал?
– На алтаре номер двадцать девять!
– И как прошло?
– Как обычно.
– Ясно. Тогда что ты тут делаешь?
Поняв, что до ребер ему не добраться, Прайд отпустил Алана, и тот вскочил на ноги.
– Тебя искал. Парни на грядках сказали, ты сюда ушел. Вот я и решил зайти позвать тебя купаться.
– Купаться? – на секунду задумался Прайд. – Это можно. Только нужно Сани позвать.
– Не нужно – он уже на пляже. За малышней приглядывает.
– Круто! Тогда чего мы ждем? Пошли!
Прайд взглянул на номер алтаря. Шестьдесят шесть – больше он никогда не принесет сюда дары. Он понимал: злиться на конкретный алтарь глупо, но ничего с собой поделать не мог. И все-таки интересно: чем он прогневал Всевидящего?
Скрестив руки на груди, парни поклонились Алтарной горе и пошли прочь. Миновав в почтительном молчании пост стражи, они переглянулись и неожиданно, даже для самих себя, расхохотались. Испугавшись, что совершили святотатство, парни припустили вниз по тропе. Их худые и бронзовые от загара тела еще долго были видны неподвижно замершим на посту железным стражам.
2
На реке стоял гам и хохот. Два десятка учеников пяти – семи лет беззаботно плескались на широкой песчаной косе, вспарывавшей течение реки почти до середины.
Расположившись на высоком теплом валуне, Сани наблюдал за малышней, словно умудренный жизнью старец. Копна его русых волос, выжженная солнцем до белизны, ярко выделялась на фоне далекого темно-зеленого леса. Сани так увлекся созерцанием природы, что не заметил, как появились друзья.
– Не спи, вспотеешь! – крикнул Алан, подкравшись к самому камню, и рассмеялся.
Сани вздрогнул, повернулся и, увидев друзей, расплылся в широкой улыбке.
– Парни, посмотрите, кто пришел! – закричал он, соскакивая с камня. —Это же сам Прайд, первый кандидат в учителя!
На мгновение над рекой повисла тишина, а затем малышня с радостными криками бросилась на берег.
– Сани, что происходит? – спросил Прайд, обмениваясь рукопожатием с другом.
– Парни подслушали разговор преподавателей: ты лучше всех сдал экзамен на учителя, – растянув губы в очередной широкой улыбке, сообщил Сани.
Прайд взглянул на Алана и по лукавой улыбке понял, что на пляж его вытащили специально для того, чтобы сообщить эту важную новость.
– Не знаю, что и сказать, – растерянно произнес он.
– Ну же… Прайд! Ты как будто не рад? – подтрунил его Алан.
– Нет, я, конечно, рад, но вы же знаете, что я еще не принял окончательное решение. – Прайд говорил спокойно и размеренно, пытаясь скрыть подступившую улыбку.
Оказаться лучшим среди всех выпускников школы приятно и почетно. Вот только он действительно пока не решил, как поступить: стать учителем и остаться в Раю или отправиться с друзьями дорогой Всевидящего в Реальность? Прайд пожевал нижнюю губу – что же ему выбрать, чтобы потом не жалеть всю оставшуюся жизнь? Или сожаление