Дома в предместьях почти все походили один на другой.
Слеплены они были из глины и крупных камней, грубо оштукатурены. Перед входом по обыкновению имелся навес, закрывавший часть двора от солнца и дождя. Там же на натянутых верёвках сушилось бельё, играли дети, расхаживали суетливые и бестолковые куры. Где-то в глубине двора, за фруктовыми деревьями, можно было приметить белеющий сарай и прочие хозяйственные постройки.
Анн нарочно съехал с широкой мощёной дороги в сторону, чтобы увидеть всю столицу, даже тот её облик, что открывается лишь не равнодушному путешественнику. Жить ему предстояло не с каменными домами и парадными трактами, а с людьми.
А они присматривались к нему, удивлённые внезапным вторжением в их обыденную действительность хорошо одетого всадника, не похожего ни на придворного щёголя, ни на сынка одного из столичных богатеев, ни на переодетого офицера из городской стражи… Анн несколько раз замечал настороженные взгляды, бросаемые на него из-за кустов малины, густо росших вдоль заборов…
Так же вели себя и те, с которыми он общался в Римоне и в Приволье, в Лебедином Стане и прочих маленьких городках и селеньях… Кажущиеся поначалу неприветливыми и недоверчивыми, позже они всегда открывались с другой стороны. Сколько раз по вечерам в обычной таверне Анн слышал от них проникновенные песни и чудесные истории! Сколько раз они предлагали ему бесплатный ночлег, когда непогода заставала его в пути! Сколько раз он помогал им, а они помогали ему!
– И всё же: если это – Красный город, то почему о нём столько говорят?! – насмешливо сказал Анн. – Люди как люди…
Его мнение стало стремительно меняться, как только Анн выехал к Королевскому мосту. Это был уже совсем иной город – насыщенный весёлым разноязыким гомоном моряков с речных судёнышек и плавной, певучей речью квартала швейников и торговцев глиняной посудой, наполненный разноцветием тканей и переливами флагов. Дома, мимо которых проезжал Анн, вдруг выросли, словно дети, перешедшие в возраст юности, и каждый из них стремился отличиться от прочих. В одном взор притягивали милые балкончики, с которых, верно, приятно вечерами любоваться речным простором. В другом совершенно очаровательны были арки для проезда конных экипажей во внутренний