Однажды они договорились пойти в кино. Андрей купил билеты и ждал свою ненаглядную сначала на трамвайной остановке, потом, испугавшись, что перепутал место свидания, метнулся к кинотеатру. Время шло, вот-вот должен был начаться сеанс, а она всё не появлялась. Он несколько раз пытался позвонить ей из телефона-автомата, но слышал в трубке только короткие гудки. Потом сел в трамвай и поехал к ней домой, где узнал, что она только что куда-то уехала. Андрей вернулся к кинотеатру, когда обязательный перед фильмом киножурнал уже закончился и с экрана лилась на зрителей увлекательная жизнь героев киношедевра. И тут она пришла! Пришла и как ни в чем не бывало сказала, что ей позвонила школьная подруга, она немного поболтала с ней и потому задержалась. Что тут такого? Андрей выразил своё недовольство, и они тут же поссорились. Они поссорились, и он страдал. Как он страдал! Как боялся он потерять её навсегда! Он звонил ей по телефону, а она бросала трубку. Он встречал её возле проходной фабрики, где она работала, а она молча проходила мимо.
В конце концов они помирились, и их отношения продолжились: она делала с ним всё, что хотела, а он терпел и прощал, терпел и прощал. Друзья-приятели то пытались обучить его правильному мужскому поведению, то подтрунивали над ним, но добились только того, что Андрей стал меньше откровенничать с ними, а то и вовсе избегать их компаний.
Чтобы прогнать тоску-печаль, которая теперь гораздо хуже, чем прежде, изгонялась плавно проплывающей мимо незнакомой природой, поскольку природа эта постепенно переставала его удивлять, он занялся своим телом. Качал брюшной пресс и поднимал разными способами свою самодельную штангу. Через 10–15 минут интенсивных занятий к нему приходила уверенность в своей правоте, и хотя он ничего не заявлял и ни с кем не спорил, правота эта была с ним и была приятна. Даже то, что на еду у них осталась какая-то мелочь, казалось мелочью.
Но прочь, прочь, тоска по прошлому! Прочь, страхи и сомнения относительно будущего! Поздним тёплым вечером случилось то, что непременно должно было случиться. А именно, их поезд втащился в Красноярск. И именно, «втащился», потому что последние полторы сотни километров он часто останавливался, подолгу стоял, а если двигался, то очень медленно. И прибыл не в Красноярск даже, а на его окраину – товарную станцию Бугач.
8 мая 1976 года, суббота.
Окрестности немного изменились. Теперь среди равнин, поросших берёзами, нет-нет, да и промелькнут холмы, густо покрытые сосной. Кое-где под деревьями лежат клочья снега. Берёзы тут ещё голые. Нет даже намёка на листья. На небе неподвижно застыли белые облака. Светит солнце.
В 13 часов (по местному времени) остановились на станции Боготол. 3850 километров от Москвы.
Пошёл в магазин за молоком. На улицах посёлка грязища непролазная. Именно непролазная, потому что земля жирная и к ногам прилипает.
Расспрашивал Эдика о работе, которую мне нужно