В салоне ничего интересного я не нашел. Да и в багажнике, кроме кучи хаотично наваленного оружия, тоже ничего существенного не было. Бросился к другой машине. Там тоже ничего.
Рванул к следующей. Ветров и Нагибин ходили следом, помогая осматривать изрешеченную технику. Это только в американских боевиках показано – как транспорт ни обстреливай, а пули рикошетят даже от простого пластика. На деле же картина была абсолютно иной – часть машин в решето. Сплошные рваные дыры. И повсюду кровь.
Я насчитал сорок четыре трупа. Из-за фактора неожиданности и того факта, что большинство моджахедов были на открытом пространстве, получилось так, что первыми же залпами сразили чуть ли не половину всех противников.
Осмотрев все легковые машины, я перешел к грузовикам. В горящий ГАЗ-63 можно было даже не соваться. Если бы там что-то и уцелело после взрыва, оно уже сгорело, тушить бессмысленно, да и нечем. А вот «шестьдесят шестой» оказался практически целым и весьма интересным. Внутри были ящики с НАТОвским оружием, станковые минометы, ящики с минами и еще какой-то хлам.
Все это, конечно, круто – мы пресекли что-то незаконное, что точно не пошло бы на пользу советским войскам. Думаю, что и сам товарищ Черненко плохо понимал, что именно тут было запланировано.
Эх, знать бы еще то, что на самом деле знал он. Ведь не просто же так Алексей Владимирович так ухватился за эту соломинку и отправил именно меня… Что у него, других доверенных лиц нет? Есть, конечно же. Быть может дело в том, что он никому не доверяет после предательства Пономарева?
– Все не то… – процедил я, глядя в открытые ящики. – Здесь нет ничего, что могло бы заинтересовать КГБ!
При этих словах Нагибин окинул меня слегка удивленным взглядом, но я не обратил на это никакого внимания. Оставался последний транспорт – старый побитый УАЗ. Кстати, во время штурма, машина попыталась сдать задом, но водитель что-то не рассчитал и задние колеса попали в глубокую яму, откуда машина уже не смогла выбраться.
Едва я подошел к дверям, как изнутри раздался какой-то подозрительный шум.
– В сторону! – рявкнул я, одновременно падая на землю и выхватывая пистолет. Ветров и Нагибин едва успели отпрянуть, как из машины раздалась автоматная очередь. Пули прошили тонкий металл, просвистев над нашими головами.
Старлей выругался и тут же вскинув свой Калашников, дал длинную очередь, перечеркнувшую весь кузов «буханки».
Повисла тишина. Изнутри раздался сдавленный стон.
Ветров зашел чуть левее, знаком показал открыть дверь.
Поднявшись, я осторожно протянул руку и рывком дернул