Григорий загородил собой вдову. От неожиданности нападавшие опешили, не протестуя, повернули коней. Вдова молча пошла дальше. Григорий остался один, не мог сдвинуться с места. Потом побежал, не разбирая дороги. Внезапно остановился, упал на колени, разрыдался, горячо прося Бога о прощении за грех трусости, который едва не совершил. С этого момента он ощутил в себе присутствие неведомой силы, осознал внутри себя существования божества, согревающего и дарящего ощущения неземного счастья. Разум жаждал познать истину.
Однажды Григорий пахал и вдруг почувствовал, что свет, всегда в нем присутствующий, расширяется. Он упал на колени. Перед ним открылся образ Казанской Божией Матери. Время словно растворилось в вечности. Видение исчезло, Григория пронзила боль. Его колени, оказалось, упирались в острые камни, кровь из порезов текла прямо на землю. Духовное потрясение вывело его из порядка мира сего, хотя оно со временем угасало, но духовная заноза в сознании не давала забыть о вечном. Но и дух мира накатывал волна за волной.
В «Житие опытного странника» Григорий писал: «Когда я жил сперва, как говорится, в мире до 28 лет, то был с миром, то есть любил мир и то, что в мире, и был справедлив и искал утешение с мирской точки зрения. Много в обозах ходил, много ямщичал, и рыбу ловил, пашню пахал. Действительно это все хорошо для крестьянина!
Много скорбей было мне: где бы какая сделалась ошибка, будто как я, а я вовсе не причем. В артелях переносил разные насмешки. Пахал усердно и мало спал, а всё же таки в сердце помышлял, как бы чего найти, как люди спасаются».
Кабы знак какой свыше!.. Но Небо молчало. Жизнь для Григория превращалась в тягостное ожидание. Молитва иссякала, как чистый родник, вера растворялась в ночи души.
Зашел как-то в кабак, а так дым коромыслом. Веселится народ, как будто праздник над обыденностью справляет. Григорий бросился в пляс, да так, что остановиться не мог, как в буйство впал. Отбивал коленца до изнеможения, словно внутреннюю тоску хотел выбить. Эх, удаль русская молодецкая! Но хоть на время тоску о неизбывном приглушил. А там и пошло и поехало. Уже и ни одной деревенской гулянки не пропускал. Душа тянулась к музыке и пляске, словно хотела вырваться на волю. Его слабостью потом воспользуются недруги.
На гуляниях встретил свою суженую. Прасковья, как и Григорий, была высокой. Статной фигурой выделялась, и в пляске не уступала. Григорий начал ухаживать, да и Прасковья его привечала. Через три месяца Григорий объявил родителям, что хочет жениться. Те, разузнав хорошенько о семье Дубровиных, дали свое благословение. «Скорее образуется, выбросит из головы глупости», – решили родители. После свадьбы молодые зажили счастливо, Григорий решил построить