– Илья Петрович! – в комнату, тяжело дыша, забежал высокий, худой и костлявый молодой мужчина.
– Филимонов, в чём дело, что случилось? – спросил Столбов молодого аптекаря, который подрабатывал вскрытиями для полиции.
– Эти две женщины, которых вчера привезли, – ответил он, переводя дыхание.
– Что с ними?
– Это же ужас какой!
3.
Столбов пригласил Филимонова и Трегубова к себе в кабинет. Иван захватил себе табуретку, поскольку аптекарь в качестве гостя занял единственный свободный стул.
– Трегубов, прикрой за собой дверь, нечего пока всем слышать про убийство, – попросил урядника пристав.
– Ну, не томи, что там у нас? – спросил Столбов сидящего напротив Филимонова.
Аптекарь, собираясь с мыслями, взъерошил рукой на голове копну жестких, тёмных, торчащих в разные стороны волос.
– Женщины то покалеченные оказались, Илья Петрович, – начал он.
– Что значит «покалеченные»? – не понял пристав. – Мы же были на месте преступления, ноги – руки у всех, вроде, на месте были. Или что-то произошло за ночь, чего я не знаю?
– Ноги и руки то на месте, а вот груди и… – Филимонов бросил быстрый взгляд на внимательно смотревшего Трегубова и сглотнул комок в горле, прежде чем продолжить, – грудь и другие женские органы отрезаны.
– Как так? – поразился Иван, уставившись на Филимонова. – Что за ужасы? Их что, пытали?!
– Нет, – ответил аптекарь. – Это было давно, на месте ран – зажившие ожоги. Раны прижигали.
– Скопцы, – медленно произнёс Столбов, уставившись в пространство. – Вот дела! У нас в Туле скопцы!
– Но разве скопцы – это не мужчины? – с недоумением спросил пристава Филимонов.
– Как видишь, нет, не только мужчины.
– Кто такие скопцы? – прервал своим вопросом диалог собеседников Иван.
Филимонов и Столбов одновременно посмотрели на Трегубова, как на блаженного.
– Я знаю значение этого слова, – смутился молодой урядник. – Но почему они во множественном числе, и как женщины могут быть скопцами? Илья Петрович, объясните, пожалуйста.
– Ваня, – тяжело вздохнул пристав, – скопцы – это секта. Вместо Господа нашего, – Столбов перекрестился, – поклоняются антихристу своему, Селиванову, который первым придумал отрезать самому себе своё, гм, хозяйство. Ты про хлыстов то слыхал, небось?
– Конечно, слышал, в губернии община есть.
– Вот теперь, судя по всему, есть и община скопцов. Только, если хлысты погрязли в распущенности и разврате, то скопцы, или как они себя называют «обеленные», или «голуби», наоборот, отвергают плотские утехи и саму плоть. Режут её себе и друг другу почём зря.
– И женщинам? – поразился Иван.
– Как видишь, и женщинам тоже.
– Но, если так, – глубокомысленно отметил урядник, – получается, чтобы иметь общину, им нужно вербовать туда всегда новых членов, поскольку сами они не могут иметь детей, как те же хлысты, например.
– Они