– Так ее зовут «река Река»? Это глупо. – Мать улыбнулась, он пожал плечами и бросился вниз по берегу, как Эгиль Кровавый Кулак в одном из рассказов, намеренный убить какого-нибудь монстра, прежде чем помыться.
– Будь осторожен.
Рока подбежал к самой кромке, увидел плывущие в быстром течении куски льда – и уже в семь лет знал, что здесь надо остерегаться. Он снял ботинки и ощутил прохладу травы, окуная пальцы ног, пока мать стирала одежду и наполняла мехи, постоянно поглядывая в сторону сына.
Река и впрямь была такой холодной, что обжигала. Он мог отчасти видеть сквозь толщу воды и восхитился миром внизу: плоские гладкие камни, с виду отполированные не хуже стола в его доме; каплевидные стаи крошечных рыбок или, возможно, лягушек. Дрожа, он попробовал быстренько вымыться, брызгая водой на грудь и оттирая грязь, чтобы не погружать ноги еще глубже. Наполовину чистый, он хмуро оглянулся на мать, надеясь, что этим она и удовольствуется.
Но она смотрела в сторону, плотно сжав челюсти и неподвижно сцепив руки в холодной воде, словно забыв, что делала. Рока проследил за ее взглядом.
– Здравия, сестра.
Из тумана появилась женщина; она произносила звуки рублено и невнятно, так что вышло больше похоже на «‘дравья, ‘стра». Роке почти не доводилось видеть женщин, и он затруднялся определить ее возраст, хотя выглядела она не старше Бэйлы. Ее лицо раскраснелось, а голова подрагивала от усилий, с какими она тащила корзины, доверху полные одежды.
Четверо почти одинаково одетых женщин шли позади, болтая и смеясь. Подобно Бэйле, они носили платья поверх длинных сорочек – и с дружелюбным видом улыбались.
– Славный день для стирки, – сказала одна из них, на что Бэйла ответила лишь сдержанным кивком.
– Что угодно, чтоб отдохнуть от стрижки шерсти, – сказала другая, и женщины рассмеялись.
У реки они принялись за свою работу, напевая и болтая без особого любопытства, а мальчик стоял неподвижно и глазел.
За свою жизнь он видел лишь горстку людей. Он вспомнил, как подумал тогда, что эти женщины так похожи на его мать – и все же, невесть почему, совершенно иные.
Их одежда более свободно висела на тощих телах, ноги и шеи казались короткими, приземистыми, а бледная кожа блестела, как снег на солнце. Они чистили свои шмотки камнями, отскребая запекшуюся грязь и копоть. У них не было ни мыла, ни тупого железного ножа, которым скоблила Бэйла.
Принявшись за работу всерьез, они начали переговариваться и осматриваться. Их взгляды, хоть и робко, подкрались к Бэйле, задержавшись на ее лице, волосах и одежде, прежде чем обратиться на реку. Их голоса разом смолкли. Одна из женщин ахнула.
Рока ощутил их взгляды на себе и не знал, что делать. Он опять умыл лицо, но не отвел глаза. Женщины глазели на него в ответ. Они изобразили в воздухе те же символы, что и его мать, когда он впервые заговорил. Знак Брэй – богини жизни. Он так и не знал почему.
– Демон оттепели, – пробормотала