– Иртея сказала, что ты хочешь меня видеть.
Безымянка поднялась, в очередной раз удивив булочника своим высоким ростом, и пошла прочь, бросив:
– С женой разберись. Гуляет. Тебя проклясть хочет.
Мужчина дернулся как от удара:
– Постой! Ты уверена?
Нищенка пожала плечами:
– Человеческий язык лжив, но камни врать не умеют.
Он только и выдохнул:
– Но почему?!
– У тебя хлеб вкусный.
Эмб так и остался смотреть ей вслед, пока она не свернула за угол. Ответ был не на тот вопрос, но большего ждать не приходилось. Он и раньше подозревал, что жена позволяет себе лишнее, но чтобы вот так? Он работает от зари до зари и всегда старался, чтобы любимая ни в чем не нуждалась, а тут… Может, и прав был отец, говоря, что ему надо чаще бывать дома. Вот и сдурела супруга после десяти лет совместной жизни. Булочник тряхнул головой и медленно поднялся по ступенькам. Следовало серьезно обдумать и решить, что же делать дальше…
Безымянка очень долго бродила по городу. Кому-то гадала, кто-то сунул ей несколько апельсинов, но чаще всего она отказывала. Нищенка не решала, куда идти, зачем. Просто бродила от улицы к улице, где-то отдыхала, где-то гадала. Не задумывалась она и о том – откуда камешки, почему она так ясно видит будущие беды и радости других. Не у всех, не везде, но видит. Иногда она видела прошлое. И было оно чужим. Иногда горьким, иногда светлым. Вот только свое она не помнила. Затуманенный рассудок хранил лишь боль. Боль прошлого, боль утраты, но чем она вызвана, рассудок не мог рассказать.
И все же был в этом городе человек, знающий прошлое одаренной нищенки. Более того, он помнил ее имя.
Адальберт вывернул из-за угла, прищурился на яркое солнышко и невольно замедлил шаг – даже отсюда было видно, что возле двери кто-то сидит. Заказчик? Не похоже. Через несколько шагов он узнал гостя. Вернее, гостью. Этот балахон ни с чем нельзя было перепутать. И скривился – как не вовремя. Впрочем, бегать он не привык, да и не собирался. Когда до незваной посетительницы оставалось метра два, она подняла голову, и на ярком солнце сверкнули безумные глаза. Он помолчал, оценивая ее и прислушиваясь к своим ощущениям, потом вздохнул:
– Здравствуй. Давно ждешь?
Она поднялась:
– Время не имеет значения.
Аль открыл дверь:
– Зайдешь?
Безымянка кивнула.
– Есть хочешь?
– Нет.
И это было ритуалом. За предсказания просто кормили. Не всегда хорошо и не всегда досыта, но кормили. Но сама она никогда не просила. Безымянка огляделась, словно что-то здесь могло измениться с момента ее последнего посещения, и устроилась в самом темном углу. Адальберт покачал головой, вновь оценивая ее состояние, и поинтересовался:
– Сколько ночей без сна?
Нищенка вздрогнула, сжалась:
– Три. Он опять приходит.
– Что говорит?
– Что я