Вскоре после этого его восемнадцатилетний кузен Гемелл встретил свой конец. Юноша страдал от навязчивого кашля и однажды явился к обеду, источая сильный запах микстуры от кашля. Калигула обвинил его, что он принимает лекарство не для того, чтобы облегчить свое состояние, а чтобы защитить себя от яда. В то время в Риме было обычным делом, когда человек, собиравшийся отобедать с врагом, принимал перед едой антидот.
Гемелл стал возражать против такого обвинения, и возникла ссора, в результате которой после обеда Калигула послал Гемеллу записку, предписывая ему убить себя. Посланец передал юноше меч, но Гемелл, плача и кашляя, сказал, что никогда не видел, как совершают самоубийство, и с трепетом попросил совета, как лучше это сделать. Посланец, видимо, объяснил, что нужно приставить острие меча к сердцу между ребер и затем упасть на него. Несчастный юноша сделал, как ему велели, и замертво упал в лужу крови.
Обнаружив, что его приказ был так быстро исполнен, Калигула начал развлекаться тем, что приказывал самым разным людям совершить самоубийство, и очень радовался, когда они один за другим убивали себя. Это заставляло его чувствовать себя похожим на бога, распоряжающегося жизнью и смертью людей, и вскоре он начал заявлять, что он и есть бог. Калигула говорил, что постоянно общается с Юпитером, и иногда его можно было видеть со сдвинутыми бровями и приставленной к уху рукой, словно он прислушивается к какому-то божественному замечанию, после чего он важно кивал и что-то шептал в ответ. Когда на небе светила луна, он называл ее своей возлюбленной и мог вслух потребовать, чтобы она шла к нему в постель.
Калигула приказал поставить в храмах свои статуи, чтобы им поклонялись, и требовал, чтобы ему в жертву приносили только самых прекрасных птиц: павлинов, фламинго, фазанов и тому подобных. Следующим его шагом стало, конечно, возведение себя в ранг верховного жреца, что может показаться парадоксом, но при ближайшем рассмотрении оказывается вполне логичным, так как являлось теологической нормой на Древнем Востоке – земное воплощение божественной сущности отдавало дань уважения самой себе. Но иногда Калигулу приводил в замешательство вопрос: должен ли он одеваться как верховный жрец, чтобы возносить молитвы самому себе, или ему нужно, нацепив фальшивую бороду, как у Юпитера, забираться на пьедестал и в качестве бога принимать поклонение смертных, собиравшихся в храме. У него была установлена машина, издающая звуки грома, которая при повороте ручки издавала рев и грохот, когда он стоял и, подобно богу, смотрел