А планеты должны были встать в одну линию совсем скоро.
В стороне раздались шаги, Кристиан почувствовал запах мясной похлебки и, чуть разомкнув веки, увидел, как женщина – он не мог рассмотреть ее лица, но фигура была изумительна – поставила на стол перед Феликсом большую миску.
– Спасибо, Эльза.
– Рихард? Не узнаю вас, вы что, не голодный? – проговорила Эльза, и Кристиан вновь удивился красоте ее голоса. – А, вы все смотрите в окно. Да приедет она, куда денется!
От запаха горячего мяса и от мысли о еде к горлу снова подкатила тошнота, Кристиан неосторожно повернулся и тихо застонал – в голове словно ударили молотом изнутри.
Эльза бросилась к нему, Верт спокойно подошел следом.
– Что с вами случилось? – негромко спросил он.
– Рихард! – укоризненно произнесла девушка. – Не трогайте его пока, ему совсем плохо! – она осторожно присела на край широкой кровати, повернулась, и Кристиан наконец увидел ее лицо. Он, и так полуживой, почувствовал, как останавливается сердце. Никогда еще за свои двадцать три года он не встречал такой красоты. Если бы Кристиан был художником и придумывал идеальное женское лицо, свою мечту, – он бы нарисовал именно такое: мягкие и нежные черты, огромные голубые глаза, пухлые розовые губы. Русые волосы были уложены в затейливую прическу, из которой выбивались несколько локонов.
– Не бойтесь, все хорошо, вы в безопасности, – сказала Эльза, улыбаясь.
– Я… я умру? – одними губами прошелестел он.
– Ну что вы! Все скоро заживет, но придется несколько дней полежать.
Она снова улыбнулась, ободряюще кивнула, упорхнула куда-то – Кристиан не видел, куда, а повернуть лишний раз голову боялся – но тут же вернулась с чашкой травяного настоя.
– Ну-ка выпейте, это успокоит и поможет уснуть.
Он послушно отхлебнул теплую горьковато-пряную жидкость. Стоило получить по затылку дубовой доской, чтобы вокруг него суетилась такая красавица! Но Эльза, убрав чашку, тут же ускользнула и принялась сметать крошки со стола. Он все-таки решился и медленно-медленно пошевелил головой, чтобы увидеть всю комнату и осмотреться.
Кровать, на которой уложили Кристиана, стояла в торце длинного просторного помещения. Рядом была дверь, в противоположной