Отец некоторые продукты Саше есть и пить не позволял, насколько получалось. В список запрещённого входила и кола. Конечно, Матвей давал сыну денег в школу, чтобы тот могу купить что-то в буфете. Сашка отдавал деньги своему товарищу Владу, а тот на следующий день приносил ему чипсов и колы. В буфете было решительно нечего брать. Всё было прозаично и слишком скучно. Ну не булку же с творогом, в конце концов?!
Саша уговаривал себя, что эта ложь достаточно невинна. Все дети хотят есть и пить гадость. Зря папа так волнуется. У него же ноги не ходят, а не желудок отказывает.
Матвей заказал вкусную пиццу из двух половинок и литр колы. Саша ещё больше повеселел. Если сюда, в конец улицы с частными домиками, в подмосковном городе, возят доставку, значит не так всё и плохо.
На ужин они доели пиццу. Остаток вечера отец что-то искал в своём ноутбуке, устроившись на диване в гостиной. Саша уехал к себе в комнату и немного порубился в Mobile Legends по сети.
Скатавшись в туалет и в душ, убедившись ещё раз, что отец позаботился о нём по полной, – в туалете и в ванной тоже были приделаны новенькие поручни, в ванну крепилось специальное сидение, – Саша пожелал Матвею спокойной ночи и отправился спать. Он лёг, укрылся одеялом, и открыл на смартфоне фото матери. Таня, уже похудевшая, с отросшим ёжиком волос на голове, вызывающе улыбалась в камеру. Это было два года назад. Речь шла о ремиссии. Мама считала себя победителем. Ей ведь было для чего жить. Ну ведь было же! У неё была семья, любимая и любящая семья…
Саша перехватил слезу, готовую выкатиться из глаза. Задрал голову и закрыл глаза. Не будет он реветь! Что толку?
Слеза послушно осталась на месте. Не покинула пределы глаза. Всё равно, конечно, она предательски вытечет, раз уж так решила. Главное, не разреветься. И без толку, и неприлично пацану лить слёзы. Саша подышал глубоко и открыл глаза. Ему внезапно показалось, что в комнате он не один.
Саша никого и ничего не видел, и не слышал. Но ощущение, что в комнате есть кто-то кроме него было таким сильным, что по спине прошёл холодок. Он включил фонарь на телефоне и поводил лучом по комнате. Никого. А ощущение постороннего присутствия не исчезало.
Саше часто приходилось жалеть о том, что он не как все. Что ограничен в своих возможностях. Приходилось сожалеть по тому или иному поводу. Но сейчас Саша был готов отдать буквально всё, чтобы иметь шанс быстро вскочить с кровати на ноги, подбежать к выключателю и зажечь свет в комнате.
А потом вдруг Саше подумалось, что это может быть мама. Ощущение присутствия появилось, когда он открыл её фото на телефоне. Ничего плохого с ним не происходило. Никто не шумел, не пугал, не трогал Сашу. Вот и возникла мысль, а вдруг – мама. Но в какой форме? Духа? Призрака? Ангела?
– Мама… – нерешительно позвал он. – Мамочка, это ты?
И тут же всё пропало. Комната опять стала просто комнатой. И как Саше понять, мама это приходила к нему, или нет? У него до сегодняшнего дня не было вообще никаких представлений о том, что значит смерть для умерших. Было совершенно очевидно, что она значит для