Забываю слова, которые я хотела сказать. В этот момент я вообще обо всем забываю. Знаю только, что могу написать многотомник о том, как сделать и без того нелегкое положение просто невыносимым. Почему? Потому что мужчина, который лежит на снегу, это не кто иной, как Даниил Благов.
Глава 5
Пытаюсь сесть, но у меня не выходит. Одна нога с прикрепленной к ней лыжей увязла глубоко в снегу, сводя на нет усилия, которые я прилагаю, чтобы подняться. В отчаянии думаю, что без посторонней помощи мне не обойтись, и нехотя смотрю на Благова, который все еще неподвижно лежит, уставившись в небо.
Может, с ним что-то не в порядке? Вдруг от столкновения со мной у него перелом или сотрясение.
Взглядом ощупываю его руки, ноги и туловище. Широкая грудная клетка бурно вздымается – он дышит, уже хорошо. С секундной заминкой, но все же поднимаю глаза на его лицо, наполовину скрытое шлемом и горнолыжными очками.
Тело простреливает электрический разряд, заставляя меня механически облизать губы. У меня минута слабости, и никто не видит, поэтому могу себе признаться, что нахожу Благова одуряюще привлекательным. Вроде и не классический красавчик, а общая картина просто с ног сшибает. По крайней мере, меня точно.
Пока глазею на него, напрочь забыв о лыжах, он внезапно садится на снегу, опровергая мои подозрения на переломы, снимает с головы защитный шлем и быстро отцепляет сноуборд от ботинок. А потом поворачивается и смотрит прямо на меня.
Время замирает. Земля не вертится вокруг солнца и вокруг своей оси. Ветер стихает.
Взгляд у Благова такой холодный, но не злой. И как будто ласкающий. И оценивающий. И смотрит он так, словно знает что-то такое, чего я не знаю и никогда не узнаю. И вообще никто, кроме него, не узнает. Вспоминаю поговорку про кролика, загипнотизированного удавом. Только ведь я не кролик. По крайней мере, не была им до встречи с этим человеком.
– Паршиво катаешься, Громова, – первым нарушает игру в гляделки Благов. – Не умеешь – сиди в лягушатнике, нечего соваться на трассы для взрослых.
Немею от его наглости и даже не сразу нахожусь что ответить. А он в это время легко встает на ноги и протягивает мне руку.
– Сильно ушиблась? – спрашивает уже мягче, сканируя взглядом мое тело. – Руки-ноги целы? Голова не кружится?
Мое тело замуровано в лыжный костюм от шеи до пяток, но странным образом его взгляд пробивает эту броню. Почти физически чувствую его взгляд на груди, бедрах, ногах. Извращение какое-то.
Благов нетерпеливо трясет своей рукой перед моим лицом, как бы напоминая мне, что снизошел до помощи, а я чувствую, как на меня накатывает волна бешенства.
– Я отлично катаюсь, – огрызаюсь едко. – А твоего мнения никто не спрашивал и за помощью никто не обращался.
– Мне показалось, что без посторонней помощи тебе не обойтись, впрочем, я, конечно, мог ошибиться, – не скрывая иронии в голосе, произносит Благов.
Вздергиваю подбородок и, насколько возможно в моем положении, с достоинством выпрямляю