– Да нет, пора и хочется, вроде, – щёки Лины залились ещё больше, дела сердечные для неё – что-то такое сокровенное, об этом она только картины с книгами видела, сама ещё ни в кого не влюблялась.
На новые высказывания друг не решился, а Алина добавлять к сказанному ничего не хотела. Так и сидели молча, любовались светом цветов. Чуть погодя первым заговорил Харон, решил всё же разбавить неловкую паузу да напомнить о грядущих праздниках: Покров, Дмитриев день, Кузьминки.
– Не буду больше твою праздничную кашу есть, в прошлом году два дня с животом маялся, – расхохотался парень, не дождавшись конца её возмущённой тирады в своё оправдание
– Сам купил.
– А кто, если б не я? У тебя ж лицо не скорчишь, коль не вкусно, боятся как огня.
Снова смеётся. Алина поёжилась от последней брошенной фразы, вспомнился сон и страх в глазах детей. Вздрагивание не прошло мимо внимания Харона, парень снял с себя жилетку, накинул Лине на плечи. Девица уголками губ улыбнулась. «Другая она какая-то, – про себя подметил парень. – Может, похмелье».
– Рябинка у тебя правда тогда вышла самая знатная, куда она делась в конце праздника?
– Не знаю, – дёрнула Алина головой.
– Наверно, какая-то завистливая мышака утащила, у самой, видимо, кукла мудрости и материнства хилой получилась, вот чужую и загребла. Да мне не жалко, от меня мама и Ба даже веник с ветками рябины примут, а той, наверно, стыдно с поганым трудом домой вернуться, вот и прикарманила куколку.
Харон знал – Алина колкая, но добрая, и если кто нуждается, последний ломоть хлеба отдаст.
– Зябко стало совсем, пошли домой, – предложила она.
Харон согласно кивнул и подал руку. Опираясь другу на ладонь, встала с ним одновременно, только шагу за ним ступить не успела. Виски сковала уже знакомая боль, и снова звон. Шквалом, будто давно притаившись, в память ворвались воспоминания. Лина рухнула бы наземь, если б не Харон – стоит, дрожит, хотя ноги не держат, капли прозрачные по щекам текут, в голове картинки.
Её другу пятнадцать, он сильно захворал, Лина, дабы помочь, поплелась в чащу леса за чудо-ягодой. Но чтоб её получить, пришлось хозяину куста дать зарок вернуться в свои двадцать на это же место. Без ягоды возвращаться было нельзя, иначе Харон угорел бы с жаром. Обещание дано во благо, и теперь он ждёт его выполнения, он ждёт её. Не приди она в срок, быть беде и непоправимой.
Заворожённую Алину, что к земле словно приросла, Харон телепал, как ветер лист, но это не помогало. Парень аккуратно закинул девушку на плечо да что есть мочи помчался в деревню, хорошо, не шибко далеко ушли. Пока в пути её тряс, прыгая через овраги да ухабы, Лина в себя пришла. Слёзы градом, лицо бледное, испуганное. Невдомёк ей, что это было, правда или ложь, на её памяти с ними подобного не случалось. Выходит, обман, хотя сердце верит, чувство утраты для него какое-то знакомое.
– Лина,