– У меня нет сопровождающего, я здесь одна, – неожиданно откровенничаю. – Но у меня есть кинжал, – добавляю торопливо, неизвестно зачем демонстрируя оружие, привязанное к поясу. – Но ведь вы не разбойник, к чему это я, – краснею, – а были бы разбойником, вам бы мой кинжал не помешал.
– Вы интересная, – улыбается незнакомец открытой широкой улыбкой, я такую давно не видела, наверное, только Андрэ показывал мне такие эмоции, остальные либо сторонились, либо высказывали враждебность, – и да, я не разбойник, не переживайте. Но как же вы тут совсем одна? Вы тоже потерялись? – он вдруг обеспокоенно хмурится. – А я даже не могу вам помочь. Как так!
На секунду замираю, не зная, как реагировать на его слова. Он проявляет заботу?
Должно быть, я слишком давно не общалась с хорошо воспитанными людьми, вот и все. Наверное, это простая вежливость. Неудивительно забыть ее проявления, когда я целый год не видела людей, а до этого еще год общалась с ними лишь урывками.
– Не нужно мне помогать, – настроение почему–то портится, – я сама в состоянии о себе позаботиться, – и это правда, как–то ведь выживала до сих пор, – это я вам помогу, – присаживаюсь перед его ногой. – Говорите, где болит? Нужно понять, у вас перелом или вывих.
Осторожно стягиваю с незнакомца сапог, он болезненно хмурится и стискивает зубы, но не роняет ни звука.
– Вы собрались меня лечить? – удивленно спрашивает, когда я кладу свои руки на его лодыжку.
– А вы видите здесь кого–то еще? – вопросительно выгибаю бровь. – Или предпочтете подождать иной помощи? Уверяю вас, вы здесь первый человек за целый год.
– Нет–нет, я не хочу никого ждать, я вам верю. Я здесь уже довольно давно лежу. Просто удивился. Ох, и руки у вас такие прохладные, приятно, – произносит он, от чего я снова краснею. – Простите, это было бестактно и неуместно. Я всего лишь до сих пор под впечатлением, что вы здесь одна, с кинжалом, да еще и помогаете столь самоотверженно.
Бросаю мимолетный взгляд на незнакомца и снова возвращаю свое внимание к его ноге.
– У вас вывих, – произношу вердикт и поднимаюсь на ноги.
Тут кусты рядом неожиданно начинают шевелиться, и из–за них выходит…
– Лошадь? – восклицаю удивленно, совсем позабыв о том, что нормальные люди пешком не передвигаются. – У вас есть лошадь?
«Вот он мой билет на свободу», – внезапно думается мне. – «Сколько можно жертвовать собой и ждать, пока у отца проснется совесть».
Глава 2
А с лошадью я смогу добраться до Верглавы и затеряться там, выгодно продав животину. За этот год я чему только не научилась, выживая в одиночку, и моя семья обо мне окончательно забудет, решат, что спустилась в подпол башни, да там и сгнила. Уж точно они не станут ехать в соседнее королевство, с которым у нас натянутые отношения, чтобы найти меня. Скорее решат, что мое тело съели крысы, а потом растаскали и кости.
– Конечно, с нее–то