Дом, где работал Джар, встретил её тишиной. Гонаб даже подумала, что мужчина еще не пришел, но все же заглянула в проем. Полутьма, рассеянный свет и еще нет тяжелой духоты – и фигура человека, сидевшего, скрестив ноги, на полу.
– Пусть Хелоб даст твердость твоей руке, Джар, – проговорила женщина, – хочу говорить с тобой. Могу я войти?
– Входи, если пришла, – откликнулся мужчина, не меняя позы, – Красный глаз еще даже не взошел, а ты уже здесь. Что случилось, Гонаб?
– Будет совет, – сказала женщина, и облизала пересохшие за ночь губы, тщательно подбирая слова, – мы будем говорить о том, что дальше делать людям Стены.
– Я знаю, – спокойно ответил Джар, – и что?
– Голоса тех, кто почитает Хелоба, значат много на совете. Ты – старший из них, Джар. Я знаю, что другие доверяют тебе. Они повторят твои слова, слова, которые ты скажешь перед всеми.
– Все, кто прошел обряд у ночного камня, давно не дети, Гонаб. И они сами знают, что говорить и когда.
Женщина некоторое время помолчала, собираясь с мыслями.
– Но ты – тот, кто встречает отдавших свою силу Хелобу в заповедную ночь…, – начала она, и мужчина перебил её:
– Мы не говорим с женщинами об этом, Гонаб. Ты это знаешь. Скажи лучше, зачем ты пришла.
– Каким будет твое слово на совете? – прямо спросила Гонаб, отбросив все ухищрения, – за то, чтобы идти к нагорью или остаться здесь?
– Здесь жить все тяжелее, – не спеша проговорил Джар, – и ты это видишь, и другие. У нас мало камня, мало меди, мы не знаем, что придет с Большой воды. Мы теряем людей. Вторая ладья, посланная к островам, не вернулась.
– Значит, уходить? – Гонаб старалась, чтобы её голос не выдал радости, но мужчина покачал головой:
– У нагорья может быть не легче. За острым камнем все равно надо ходить далеко, и люди Женщины-с-Леопардом…
– Они снова согласятся на мену с нами, – теперь уже Гонаб перебила его, – ты увидишь!
– А если нет? – спросил Джар, – в Стене нас защищают камни. Строить другую стену будет тяжело и долго.
– Как здесь можно оставаться, если мы не знаем, что придет с моря?
– Этого я не знаю, – ответил Джар, – но что говорит Чажре?
– Ты можешь спросить у неё, – женщина с трудом скрывала разочарование, – но ты и так знаешь, что она хочет и почему.
– Знаю, – сказал Джар, – все знают. Теперь нам осталось узнать, хочет ли этого Хелоб и мы, его дети.
– И когда ты узнаешь это?
– Мы будем готовы сказать свое слово к совету, – мужчина поднялся. Он был голый, но нагота его ничуть не смущала, – теперь иди, Гонаб. Никто не спрашивает, что случается в Доме женщин. И тебе не должно знать о том, как мы заклинаем того, кто дает нам силу.
…когда Чажре потянула на себя деревянную заслонку, лежавшую на полу, та поддалась, подняв облачко пыли. Жар уже начал литься с неба, и пылинки плясали в падавших