Я готова чертить пальчиками по этой груди и плечам хоть до скончания века, но вот смотреть на доску и думать никак не получается.
– Я… – пытаюсь связать хоть пару слов.
– Можно, я отвечу? – тянет руку Галя Мухаметова, наша староста и просто святой человек.
Я ей руки расцелую на перемене.
– Ответьте, – быстро соглашается Лев и смотрит на меня так, будто со мной закончит позже. Но вместе с этим его взгляд отстранённый. Не такой, как раньше… Чужой! Мы с ним чужие, чёрт возьми.
Перевожу дыхание и уставляюсь в тетрадку. Клеточки предательски разъезжаются.
Глаза щиплет от слёз, а рёбра в груди сжимаются, мешая дышать. Вытираю влажные ладони об юбку.
Внутри только два вопроса.
Зачем Лев Демидов вернулся в город и как мне теперь жить?..
Всю оставшуюся пару я глаз с нового препода не свожу, а он… совсем на меня не смотрит.
Бездушный кусок льда.
Демидов расхаживает по аудитории от окна до двери, задаёт вопросы моим однокурсникам, оборачивается к доске. Ведёт себя естественно, уверенно. Периодически убирает ладони в карманы идеально отглаженных серых брюк, затем снова складывает руки на груди и потирает пальцами широкий подбородок. Пару раз сухо улыбается, обнажая ряд идеально ровных белых зубов.
Я словно заворожённая за ним наблюдаю.
Помимо эстетического удовольствия это рождает давно забытое странное волнение под грудью. Должна признаться, у меня сохранилась пара его фотографий, которые я сделала ещё тогда… украдкой и наспех. Но на снимках Лев не улыбается. Просто стоит серьёзный, с прищуренными глазами и сжатыми губами.
Он всегда так на меня смотрел. Будто от меня плохо пахнет или… весь мой облик Демидову противен до жути. Но даже два года назад… в его глазах были эмоции.
А сейчас их нет.
Пусто.
Это отзывается разливающейся болью в груди. Будто ледяным паром обдаёт.
Из всей самой разнообразной палитры существующих чувств на свете – от горячей любви до жаркой ненависти, больше всего меня задевает холодное безразличие.
Его безразличие ко мне.
Именно это я не смогла вынести два года назад. Именно поэтому тот факт, что сын бывшего мэра уехал из города, стал для меня каплей надежды.
Можно было жить дальше… Эгоистично, но альтруисткой я никогда не была…
Мои чувства притупились. Нет, они не исчезли. Просто покрылись синим инеем… Заморозились, словно после анестезии у стоматолога. И что мне делать сейчас, когда внутри снова больно?.. Когда я снова знаю, что он где-то рядом и у нас есть что-то общее, помимо тайн прошлого…
И пусть «что-то» только лишь воздух, которым мы дышим…Для меня это уже много.
Я больна неизлечимой болезнью и сегодня у меня забрали единственное в мире лекарство… Расстояние с ним.
– Юль, пара закончилась, – до меня доносится голос Дамира. – Ты сейчас