русский поэт А. Белый не просто обнаруживает знакомство с передовым фронтом науки своего времени, с идеями, над которыми бьются ученые. Он и мыслит в понятиях, проросших на почве атомного распада. Герой одного романа И. Эренбурга американский ученый рассказывает о применении его соотечественниками против японцев некоего оружия уничтожения больших масс людей. Дело не только в самом предвидении, но и, как видим, в деталях. Позднее, уже после того, как это действительно произошло, писатель объяснял: «Меня спрашивают, почему в 1921 году, когда Япония была союзницей Америки, я написал, что новое смертоносное оружие американцы попробуют на японцах». И далее он признается: «Я не знаю, что… ответить» (восприятие информации на уровне подсознания, так как мозг с помощью своей нервной сети фактически «ловит» информацию)". Философ А.К. Сухотин в книге «Ритмы и алгоритмы» пишет (с.163-169): «Положим, в зону внимания вошли масштабные идеи, которые, как говорится, висели в воздухе и которые становились неотъемлемым элементом общественной мысли. Вместе с тем художественные предчувствия касались порой и более отдаленных событий, к тому же часто очень конкретных. Так, если составить свод литературных предзнаменований в области технических открытий и изобретений, он окажется внушительным. Огласим лишь некоторые его позиции. Скажем, по средствам передвижения. Обнаруживается, что воображение писателей задолго до реального воплощения «освоило» все важнейшие виды транспорта, наземного, водного и воздушного, покушаясь даже на космический. Властью художественных прозрений фантасты давно населили мир автомобилями, подводными лодками, летательными аппаратами всех сортов (вплоть до ракет и ракетных кораблей). Эти механизмы появились на страницах романов в те времена, когда они еще не ходили, не плавали и не летали и когда их будущие конструкторы сами едва ли сделали свои первые шаги по земле. Столь же насыщены литературно-художественными предсказаниями и другие разделы нашего списка, где за каждой строчкой – захватывающая предыстория художественных исканий, предвосхищающих ученую и техническую мысль. К примеру, роботы. Одна из давних фантазий – построить антропоморфную, то есть «человекоподобную», машину, способную облегчить, а то и вовсе в некоторых деталях подменить наш труд. Этой идеей всерьез тяготился уже Л. да Винчи и как ученый, и как художник. Постепенно тема прочно обосновалась на полях художественных сочинений. В середине XVIII столетия восемнадцатилетняя англичанка М. Шэлли в романе «Франкенштейн» рассказала о восставшем роботе (правда, сам этот термин тогда еще не родился). Герой, молодой ученый Франкенштейн, сумел построить искусственного человека, а потом оживить его. Увы, сей муж оказался уродливым, люди страшились его, и за это он начинает им мстить. Первой жертвой стал сам изобретатель, который гибнет с сознанием тяжести допущенной ошибки. Действительно, есть о чем задуматься. И не только герою романа, но и сегодняшнему читателю. Перед нами в полный рост обозначается морально-этическая
