Убранство моего жилища не отличается изяществом и утончённым стилем. Но закинутые на спинку стула шмотки, почти завядшие цветы на подоконнике, тонкий слой пыли, заметный на чёрных поверхностях – всё это является родным, привычным и успокаивающим. Я не слишком привередлив в плане окружения и уюта, потому скромная квартирка со всеми своими недостатками ценится мной, в первую очередь, за свою атмосферу и чувство защищённости. А лёгкий бардак – ну что ж, ничто не может быть идеальным.
Хотя мой двойник, сидящий на привычном месте в кресле у компьютерного стола, со мной бы не согласился.
Пока я принимал вертикальное положение и искал сигареты, он не издал ни звука. Что стало первой странностью. Второй деталью стал внешний вид альтер-эго – вместо наглой, самодовольно ухмыляющейся физиономии я заметил сосредоточенное, мрачное и подозрительное лицо со скулами, натягивающими кожу, выдвинутым раздвоенным подбородком и чёрными антрацитовыми глазами, внимательно и цепко следящими за каждым моим движением. Плотно сжатые губы дополняют образ настороженного хищника, почуявшего тварь матерее.
Через минуту поисков я выжидательно уставился на Тень:
– Ну?
– Что – ну?
– Где эти твои фокусы с сигаретой и кофе? – пояснил я кретину. – Давай уж, выказывай свое превосходство. Раз уж заперт с тобой, то буду сидеть с комфортом.
– Даже не спросишь, почему мы здесь? – нахмурилась Тень.
– Не хочу добавлять драматичности, – пожал я плечами. – Сам расскажешь, когда молчание станет совсем неловким. Я никуда не тороплюсь. Насколько помню, я только что лёг спать. А ты – не худшее, что мне встречалось во снах. Как вспомню того чешского крота, канделябр и пилораму…
– А тот факт, что встреча является не моей инициативой, добавит нужного драматизма ситуации? – всё также хмуро сообщил он.
– Ты это о чем? – я остановился на середине зала, продолжая выискивать взглядом злосчастную пачку и не глядя на двойника. – Только не говори, что Марк добрался и до нас.
– Да уж лучше бы Марк, – продолжила нагнетать Тень.
Я повернулся к сидящему на стуле, чуть более стильно одетому, мрачному, как кот перед мытьём, себе:
– Хорошо, ты победил. Я заинтригован. И весь напряжён. Вот сейчас лопну прям. Говори, по какому поводу внеочередное внутричерепное собрание?
– Тени что-то упоминали о «ней», – начал мой доппльгангер, вытягивая гласные, – и, сдается мне, та самая «она» решила поговорить сейчас.
– И кто же наша настойчивая дама? – поднял я бровь. – Почему я не вижу радости и нездоровой заинтересованности в глазах, как только речь заходит о женском поле? Настолько страшная?
– Страш