– Именно так.
– Как давно вы этим занимаетесь?
– А какая, простите, разница?
– Пожалуйста, ответьте!
– Двенадцать лет. – Назвать эту цифру было равносильно признанию своего поражения. Слишком долго!
– Каким образом вы начинаете расследование по тому или иному делу? – спросила Марджи, по-прежнему избегая конкретики.
Лейси сделала глубокий вдох, напомнив себе о решении проявлять терпение. Жалобщики, зашедшие достаточно далеко, часто оказывались неуравновешенными людьми. Она ответила с улыбкой:
– Обычно тот, кто намерен жаловаться на судью, связывается с нами, мы встречаемся. Если претензия выглядит весомой, человек пишет официальное заявление, после чего мы работаем с ним полтора месяца, избегая огласки. У нас это называется «экспертиза». В девяти случаях из десяти этим все и ограничивается, жалоба отклоняется. Если же мы сталкиваемся со злоупотреблением, то уведомляем об этом судью и даем ему или ей месяц на реагирование. Обычно все они обращаются к адвокатам. Мы проводим расследование, устраиваем слушания, приглашаем свидетелей, все честь по чести.
Пока она говорила, появился Даррен. Он отвлек баристу от грез, заказав кофе без кофеина, дождался, не обращая внимания на двух женщин, своего заказа и прошел с чашкой в другой угол кофейни, где открыл ноутбук и вроде бы погрузился в серьезную работу. На самом деле он прицелился камерой ноутбука в спину Лейси и в лицо Марджи, приблизил картинку и начал съемку. Получилось целое видео и еще несколько фотографий.
Если Марджи и заметила его, то не подала виду. Внимательно выслушав Лейси, она спросила:
– Насколько часто проверка кончается снятием судьи с должности?
И опять Лейси было непонятно, при чем тут это.
– К счастью, не очень часто. В нашей юрисдикции больше тысячи судей, абсолютное большинство которых – честные трудяги-профессионалы. Большинство поступающих нам жалоб попросту несерьезны. Их авторы – сутяги, обозленные тем, что не добились желаемого. Уйма дел о разводах. Множество проигравших процессы адвокатов. Мы не сидим без дела, но чаще всего в итоге гасим конфликты.
В ее изложении все это выглядело скучным. За двенадцать лет она действительно успела заскучать.
Марджи внимательно слушала, барабаня пальцами по своей папке. Потом со вздохом спросила:
– Человека, подавшего заявление, обязательно опознают?
Лейси, выдержав недолгую паузу, ответила:
– В конечном счете да. Истец крайне редко остается анонимным.
– Почему?
– Потому что он обычно знает факты по делу и должен давать показания против судьи. Трудно уличить судью, если те, кому он насолил, боятся поднять голову. Вы боитесь?
Кажется, Марджи испугало само это слово.
– Можно сказать и так, – призналась она.
Лейси нахмурилась.
– Предлагаю вам перестать