– Если это из-за меня, то не нужно, – с вызовом проговорила она. – Я не голодна, – как по заказу именно после этих слов её животик гулко забурлил.
Теодор улыбнулся её смущению.
– Да, я вижу. Но и мне тоже нужно что-то есть.
– Гос… Теодор, – немедленно исправилась Кристина и ощутила волнение от того, как непривычно это имя звучало из её уст. – Скажите, где я буду спать?
– У меня здесь не так много вариантов, – он кивнул в сторону спальни. – Я перестелю всё, не беспокойтесь.
Кристина выдохнула, пытаясь унять подкатившее напряжение, затем спросила ещё:
– А вы?
– Есть ещё раскладушка.
– Нет, это никуда не годится. Давайте лучше я буду на раскладушке, – просьба больше походила на мольбу.
– За кого вы меня принимаете, Кристина? – Макинтайер сделал вид, что обиделся. – Чтобы я отдал вам свою любимую раскладушку? Она такая удобная. Удобнее только диван с торчащими пружинами из привокзальной гостиницы. Нет уж. Она моя и вы не заставите меня уступить её вам.
Кристина слушала его монолог с серьёзным видом, но когда он закончил, не выдержала и прыснула со смеху. Пришлось прикрыть рот ладошкой.
– Готова поспорить, вам не доводилось ночевать в комнатушке метр на полтора на груде старых пуховиков. Вот где удобство в высшей степени.
Макинтайер удивлённо возвёл густые брови, отчего взгляд его стал по-детски открытым.
– Нет, но уверен, и вам не выпадала честь уснуть на жёсткой койке общежития, а проснуться на крыше под проливным дождём.
Кристина вытаращилась на него.
– Как это?
– В армии я страдал лунатизмом. Сам удивляюсь, как жив остался, – он отпил из чашки, затем добавил, поднимаясь со своего места. – Значит, договорились. Постель я вам подготовлю, а сейчас надо сообразить покушать.
Кристина подскочила с места и последовала за мужчиной, который уже стоял возле буфета.
– Я хочу помочь, – с жаром проговорила она. Неожиданно тревога поубавилась, и теперь за спиной постепенно расправлялись крылья. На неё глянули сверху вниз.
– Выбор у нас невелик, дорогая Эдит, – Теодор порылся в шкафу. – Здесь осталось ещё немного колбасы. К ней можно картошки сварить.
Кристина посмотрела на учителя с укором, хотя уголки губ выдавали игривое настроение. Упоминание того, с чего началось их знакомство, показалось девушке приятным и вполне уместным. Тут никто их не видел и не слышал, а потому ни к чему было скрывать ставшие общими секреты.
– Я чищу картошку, – безапелляционно выпалила она.
– Раз вы так настаиваете, не смею с вами спорить, – Теодор со всей галантностью подал ей пыльное ведро с корнеплодами и нож.
Пока она чистила картошку, он перестилал постель. За время тишины, нарушаемой лишь шорохом ножа о хрустящую шкурку и шелестом простыни, девушка снова погрузилась в размышления. Она больше не переживала. Сидя здесь, в этой тёплой кухне и прижимаясь