– Бога не забываешь, молодец! А что касаемо Жени, так бы сразу и сказал. Дай мне свою авоську, чижело ведь тебе все тащить на горбу, да еще в руке, – говорит тетя Дуся и вырывает авоську у Вити.
Наконец домик, крытый соломой, оштукатуренный глиной и побеленный известью, с одним окошком, на окраине города.
– Ты будешь спать во дворе, на соломе под абрикосами, – говорит дед Афанасий. – В хате мы положить тебя не можем: негде. Погода теплая, дождя не ожидается, отдохнешь как следует в соломе. Чумайдан поставь у окна, никто не тронет, документы, деньги храни при себе.
Витя зарылся в солому, устремил взгляд в небо, любуясь мерцающими звездами, и вскоре крепко заснул. Утром, когда было уже десять часов, он проснулся от щекотки под носом. Когда открыл глаза, перед ним стояла на коленях молодая девушка и тоненьким стебельком, раздвоенным на конце в виде усиков, тихонько водила под носом.
Витя схватил ее за руку:
– Ты кто такая?
– Я младшая дочь Афанасия. Вставай, вот тебе молоко и хлеб, перекуси. А то, небось, проголодался с дороги. Абрикосы ешь сколько хочешь, у нас полно тут.
Она улыбнулась радостной улыбкой, обнажив белые ровные зубы. Ситцевое платье туго опоясывало ее фигуру, четко выделяя маленькие, едва заметные шары ниже ключиц. Светлые волосы ниспадали на плечи густой волной, ноздри носика слегка расширялись, когда она черными как уголь глазами пожирала незнакомца. Витя глядел на нее и любовался, прекрасно понимая, что у нее есть все то, что у его любимых героинь из произведений Толстого, Диккенса, Мопассана. А то и больше.
– Как тебя зовут, красавица?
– Алла. А правда, я красивая?
– Сколько тебе лет?
– Скоро пятнадцать. А вы мне нравитесь, я долго стояла, смотрела на вас спящего, а потом решила пощекотать соломинкой под носом. Это так интересно. Вы поворачивали голову, шлепали себя ладонью по губам, думали: «Муха ползает». Хи-хи-хи! Идем на Днепр, искупаемся. Если набредем на безлюдное место, я лифчик сыму. Хи-хи-хи!
– Алла, рано тебе лифчик снимать перед мужчиной: животик может вырасти, ребенка придется рожать, что ты тогда делать будешь? К тому же я сейчас… слишком далек от этого. У меня много дел.
– Каких еще дел? Отдыхать надо. До начала занятий еще далеко, первое сентября нескоро. И животик у меня увеличиваться не будет, я еще сама маленькая, хотя страшно хочется совершить этот грех, особенно с тем парнем, который мне нравится. Я ведь почти каждую ночь вижу, как папа маму топчет, и мама от этого в диком восторге. Она так стонет, что мы просыпаемся и даже говорим ей: «Будет тебе, мама, папу мучить. Не железный он, чай». А почему меня никто не топчет, когда мне этого хочется?
Витя погладил ее по тугим шарам, она тут же прилипла к его губам.
– Все, больше не будем, а то я вправду начну тебя топтать здесь, и выйдет из этого пшик. Мне надо найти квартиру, – сказал Витя. – Не могу я тут, под деревом, ночевать. А вдруг дождь пойдет? А чей это велосипед?
– Лисапед?