Всеволожский. Это все не наше дело. Нас это не касается. Нам своих забот хватает.
Андрей. Сегодня не касается, завтра коснуться может. Вообще-то отец Никола велел тебе кое-что передать, да ладно, я потом.
Евдокия (настойчиво). Нет уж, давай говори сейчас. И при мне, и при Фимке. Ничего, пускай слушает, большая уже.
Всеволожский (подобрев). А если ее выгонишь, все равно подслушивать станет.
Евдокия (тем же тоном). Я знаю, отец Никола зазря ничего говорить не станет. А у меня у самой насчет всего этого кой-какие мысли есть. Давай говори, Андрей.
Андрей (как бы нехотя). Отец Никола сказал, что касимовский воевода Степан Васильевич Обручев завел свои порядки не только для купцов и промышленных людей, но и для господ помещиков. И с большой ревностью следит, чтобы они ему должное почтение оказывали. А еще до отца Николы дошло, что таких, как ты, совсем мало осталось, которые бы ему не поклонились и не поднесли сообразно достаткам своим. И поскольку наш отец Никола тебя и твой нрав хорошо знает, он боится очень, чтобы это око государево тебе какой-нибудь пакости не устроило!
Всеволожский. И что же он советует?
Андрей. То же, что и ты всегда советуешь – быть как все.
Всеволожский. Я к этому Обручеву на поклон не пойду.
Андрей (просияв). Вот и правильно. Делал бы он добро, мы бы ему первыми поклонились, верно? (Отец морщится.) А при таких делах лучше от него подальше держаться. А то как бы становишься его соучастником и под суд вместе с ним идешь.
Евдокия. Ну под какой еще суд?
Андрей (с лукавой улыбкой). А суд один. Помнишь, матушка, я еще маленьким был, заходил к нам Божий странник. Что он говорил? – что суд есть только один, Божий. А наказание приходит по-разному: когда через людей, когда еще как. Я эти слова хорошо запомнил.
Евдокия. От твоих разговоров, знаешь!.. (Махнув рукой.) Тебе поповичем надо было родиться, а не дворянским сыном.
Андрей (покачивая головой). Нет, дворянскому сыну все же вольготней. Хотя, кто его знает…
Евдокия (отворачиваясь от него). Иван Родионович, я к тебе говорю. Я этот разговор не зря завела, и отец Никола, дай ему Бог здоровья, не зря беспокоится. Сами же сказали, что сонцевская вотчина совсем к нам близко. А тут бабы поговаривали, что по деревне какие-то чужие шныряют, когда все на работе, и в них сонцевских признают. А староста Митрофаныч сегодня утром Настасье нашей говорил, что тоже кого-то заметил.
Всеволожский. Где, кстати, Митрофаныч?
Евдокия. На пчельник отправился. – Надо что-то делать, Родионыч!
Андрей. Не поверю я никогда, что Господь нас этим разбойникам выдаст.
Евдокия. Тебе, Андрюшенька, хорошо живется. Чуть что – все Господь за тебя сделает. – Если не можешь сам ничего отцу посоветовать, то лучше уговори его сделать, как отец Никола велит. Ты же так его почитаешь.
Андрей. Ну, ежели надо непременно что-то делать, то по моему разумению лучше всего поехать в Москву. У наших