– Но могу ли я доверять его слову, Великий?
Тахарьеон шевельнулся, пожал плечами, черен меча у пояса поймал и отразил тусклый блик зеленоватого солнечного диска:
– Доверие – это сила перед лицом друга и слабость перед лицом врага. Можешь ли ты доверять моему слову, смертный?
Я вовремя вспомнил о предупреждении Ашхатора и прикусил язык, не сболтнув очевидную глупость: сомневаться в слове иерарха сопряженного мира чревато крайне неприятными последствиями, велика вероятность, что сожалеть о поспешных выводах ты будешь уже посмертно. Похоже, Тахарьеона устраивало мое молчание, дожидаться ответа он не стал:
– Невозможно измерить глубину пропасти, не бросив в нее камень. Если ты поверишь слову этого человека и ошибешься – ты будешь сожалеть. Если не поверишь и ошибешься – будешь сожалеть не меньше. Но если ты не примешь никакого решения – никогда не узнаешь, к чему оно могло привести.
Я медленно кивнул. Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть. В конце концов, я готов к худшему. И если готов напрасно, будет вдвойне приятно это признать. Губы иерарха дрогнули в подобии улыбки, смысл которой невозможно было разгадать:
– Ты найдешь путь назад, если пришел сюда сам, смертный. И обретешь новое знание, если выйдешь отсюда.
– А могу и не выйти? – я пытался сохранить хотя бы видимость спокойствия. Но, похоже, меня видели насквозь.
– Ты можешь решить, что твой долг слишком велик для тебя.
– Но, похоже, кроме меня его не выполнит никто. Так что придется вернуться.
– Кровь Севера, – льдисто-белые глаза чуть прищурились. – В твоих руках личная Печать Вечно Мертвого. Это большая ответственность для любого из обитателей сопряженных миров.
– И для вас тоже? – брякнул я раньше, чем успел прикусить язык, но иерарх великодушно не стал развоплощать меня к мракобесам.
– Для всех. Но мы не будем говорить о твоем долге. Любое мое слово может стать камнем, который стронет лавину.
Интересно, что насчет тех слов, что уже прозвучали? Они не столь важны? И где вообще критерии важности слов в данном случае? Проклятье, если Тахарьеон и сейчас копается в моем сознании – мне конец… Может, отвлечь чем?
– Честно говоря, я удивлен, что сумел продержаться в вашем мире так долго, Великий. Не будучи при этом мертвым. Или адептом Тьмы. Или духовной проекцией, если вам знаком этот термин.
– Если он знаком тебе – то знаком и мне.
Это намек на осведомленность обо всех и вся или напоминание о возможности поковыряться в моем сознании в любое время? Хотелось бы первого, но исключить второе тоже, увы, нельзя.
– На самом деле ничего удивительного в этом нет, – легонько пожал плечами Тахарьеон. – Меч Севера