Вельзевул был не просто огорчен, но и даже разозлен, раздражен подобным сравнением.
– Мама, это совершенно неуместно! Прости меня, конечно, за эти слова, но Азазель – убийца, а прежде всего – самонадеянный глупец. А я ученый, и взвешиваю каждый свой шаг. Кроме того, я вовсе не кровожаден, и девушек своих никогда не ел! Я думаю, сегодня наш разговор не состоится! Приходи лучше в следующий раз. Хотя бы через несколько месяцев. За это время ты как раз осознаешь, что моя работа не так уж и страшна, как тебе кажется.
– Зря я тебя только что похвалила, когда сказала, что хоть кто-то меня слушает. Хорошо. Так тому и быть, Вельзевул. Но в таком случае, и у меня есть условие: твои опыты с языком жизни не должны покидать этих стен, пока я не решу вопрос с так называемым Богом Разума. Над собой ты, конечно, можешь продолжать экспериментировать. Но не смей создавать огромную саранчу или что-то еще в этом роде! И не вздумай меня ослушаться!
С этими словами Лилит развернулась и пошла к выходу из жуткого помещения. Когда, наконец, она перешагнула стальной порог этой двери, ей даже показалось, что стало легче дышать. Больше ей не хотелось оставаться здесь ни минуты, Богиня быстрым шагом прошла через все комнаты лаборатории и вскоре оказалась снаружи. Тяжелая каменная скала вновь сомкнулась, не оставив и намека на тайное убежище ученого.
Вельзевул был одновременно и раздражен, и огорчен такой резкой критикой и непониманием со стороны матери. Казалось бы, Несравненная Лилит исповедовала очень свободные взгляды на все вокруг и ничего никому не запрещала. И почему она так ополчилась на язык жизни? Он прекрасно помнил, как любила Лилит порассуждать со всевозможными человеческими учеными и философами о самых разных аспектах жизни и даже о движении звезд. Что плохого именно в его открытии? С такими мыслями Вельзевул покинул вольер и вошел в другое помещение, в котором находилось большое зеркало и различные измерительные приборы. Он разделся донага, встал перед зеркалом, и принялся снимать с себя различные мерки, аккуратно фиксируя результаты. Вдруг он с удивлением обнаружил на собственной лопатке странный нарост, напоминающий не то волдырь, не то неизвестное кожное заболевание. Скорее всего, какая-нибудь ерунда, однако, ученый тут же детально описал это странное образование в своем дневнике.
___
Азазель и Асмодей вошли в опутанный странной, необыкновенно толстой паутиной ход, который выглядел, как бездонная черная яма посреди пустыни. Этот ход вел в подземную структуру, сильно напоминавшую не то улей, не то муравейник гигантских размеров. Время от времени вся конструкция сокращалась, будто дышала, и исторгала из своих недр зловоние. Здания было построено не из дерева, камня, или металла, а из какой-то губчатой субстанции, которая, казалось, была живой. В этом губчатом веществе имелись светящиеся вкрапления, будто миллионы светлячков в стену вросли, из-за чего в подземных залах было очень светло. Подобная обстановка любого бросила бы в дрожь, но братья были