Дело о Золотом сердце. Георгий Персиков

мальчишкой года на три старше. История не сохранила причины их конфликта, но сцепились они будто рыцари на поединке чести – бились до крови. Георгий хоть и был ловкий малый, однако и Фингал сражался как лев, в атаки кидался так самозабвенно, что умудрился расквасить противнику нос и разбить бровь. На поле брани хлынули алые капли, кровь заливала глаз. Георгий предпринял тактическое отступление, которое только на первый взгляд напоминало бегство. Он бы непременно одолел врага, как только восстановил обзор, но тут в дело вмешались братья. Они драку разняли, не только лишив Родина-младшего лавров победителя, но и выставив его перед соперником трусом и мямлей, который прячется за спинами старших.

      Георгий видел, что Всеволоду до сих пор невдомек, как часто он попадал впросак, когда дело касалось чувств деликатных. Может, и не хотел Сева этого понимать, ведь тогда бы оказалось, что все его счастливые воспоминания о юных годах и семейном очаге – воздушный замок, который он так тщательно возводил и оберегал в годы странствий.

      – Эх, брат, совсем ты молчаливым да угрюмым стал. Наверное, заплесневел ты здесь, в провинции. Надо бы и тебе мир повидать, а то сидишь в аптеке да киснешь. Хоть батюшка наш, царствие ему небесное, и поучал, что где родился, там и пригодился, я тебе вот что скажу: мужчине надобно путешествовать. Необходимо, чтобы кровь бурлила в жилах, чтобы каждый день новое приключение! Пороху понюхать да гулы медных труб послушать – первое дело в воспитании души.

      Георгий поморщился, глядя, с какой назидательной теплотой и любовью произносит эту речь брат. И ведь правда хочет заботу проявить, а снова мимо! Даже и не знает, что Георгий и на Англо-бурской войне побывал, и за греков сражался, и по миру поколесил. А уж о его последних похождениях к берегам Дании и вовсе книгу можно написать! А то и не одну!

      – Хотя боев-то и у нас было предостаточно. Помнишь, как с деревенскими стенка на стенку ходили? Уж как по мне, задатки бойца в тебе уже в ту пору просматривались. Славно ты бился, бестолково порой, но смело.

      Путешественник хотел еще что-то добавить, но понял, что не стоит пускаться в воспоминания и ворошить прошлое: кажется, и эта история чем-то потревожила его брата. Стараясь исправить положение, Всеволод ударил себя по лбу ладонью.

      – Совсем я вас заговорил, все о прошлом да о прошлом, а подарки-то и забыл показать!

      Он притянул свой саквояж, открыл тяжелый медный замок и начал извлекать из внушительных глубин разные диковины: деревянную статуэтку – по виду какой-то оберег дикого племени, несколько чудных морских раковин, раскрашенных удивительными переливами перламутра, связку холщовых мешочков и небольшую папку.

      – Это тебе, брат. Оберег индейского племени, используется ими для лечения больных. Я в шаманство не верю, но занятный сувенир для тебя получился. К тому же он по виду не одну сотню лет просуществовал. А в мешочках