…Долгая Эволюция, не согласовываясь с нашими глобальными интересами, почти лишила нас крыльев, которые когда-то у нас были. У нас есть враги…
– А уж у меня-то сколько врагов. Если я носок сниму, ты не будешь против?
– Мне без разницы. Сымай. Можешь даже состирнуть, к утру высохнут.
– Это по человечьи!
…Когда-то они оттеснили нас с зелёных массивов, и мы примкнули к животному миру и заодно присосались к строптивому человечеству. Это долго оставалось нашей нишей…
– Гала-читальню устроил тут, понимаешь, – думает Бим, – а выражения-то нету.
…Но тут у нас были конкуренты. Теперь мы оттесняем наших бывших родственников от наших передвижных кормушек…
– Вот-вот! От кормушек. И мою отодвинули. Есть ещё сыр? А бухло ещё достань.
Достали и пивнули.
…Люди, воюя между собой, научили нас кое-чему.
Мы жёстко и не смущаясь, переступим всех, кто станет на нашем праведном пути! Мы подобно их крестоносцам понесём нашу правду отсталому человечеству и нашим предкам, которые теперь нам враги, и презренному быдлу, жующему траву, человеческие посевы и даже жрущих подобных самих себе.
– Кирюха!
…Наше семейство так не делает. Мы сильны объединением себе схожих. Наша правда заложена в нас самих.
Подобно человеческому Кресту мы несём с собой шприцы, выбросив никому не нужные флаги, мы в себе и на себе тащим пулемёты, газовые яды, анестезию, всё встроенное в наше тело…
– Кирюха-а-а!
Не слышит Кирюха или делает вид: «…И, будьте уверены, мы применим их по назначению! Мы не хотим человечеству боли. Если оно умрёт от нас, то безболезненно, как и полагается при справедливом отборе… Ух!»
– О! О! О! Это всё, что ты написал? – радостно выдохнул и заверещал Бим, когда Кирьян Егорович только набрал воздуху, чтобы читать дальше. – А Вербером тут ни на граммулю не пахнет.
– Причём тут Вербер? Я и не пытался…
– У него муравьи сознательные.
– У меня тоже. Только это будет во второй части.
– А в первой что?
– А вот: (Да тьфу ж ты…! – в уме матюгнулся Бим). «…Ена пресквозила сквезь грови-пеле, по-ведимому в тет а тет мемент, кегда я, ю-влёкшись розглядыванием пойзажа, крютил щюпольцами ве всо стереоны, ностроифф феки но пёнарамный вед. Творь Е2—Е4 соло на кесмолёт, ебо длё таго, чтёбы остествоваться соме себой, ой топерь но хвётало тёготения плэнэтэ Зем-Ля. И ене барагтелось в среде меохо тяхетония, кетерое, как вы пенимаете, ничтежно мало…»
2
– Чёт я нихрена не понял, – сказал Бим и почесал за ухом. – Кроме Дарвина. Причём тут Дарвин и клопы? Ты с ума это… не стронулся? И что, блин, за язык. Ни черта не понятно. Как будешь озвучивать? Ни один артист не прочтёт… А уж автомат и подавно… Сгорит автомат!
– Откуда ж