«Жизнь, словно лестница. Мы, словно яйца. Если упал, то уже не подняться». Строчки стиха крутились в голове девушки. Уже не подняться! Ей стало очень страшно.
– Она умерла? – голос получился хриплым и жалким.
Мишель, всё так же склонившийся над старой аристократкой, повернул к Белле лицо и покрутил пальцем у виска. Только сейчас девушка заметила, что графиня слабо дышит. Рядом на полу валялся Белкин телефон. Даже экран не разбился.
Мишель очень аккуратно взял графиню на руки и понёс по ступеням наверх. Белла подняла свой «мобильник» и застыла в нерешительности. Может «бабулечка» инсценировала падение, а может и нет. Каблуки у неё, хоть и устойчивые, но довольно высокие. Как бы там ни было, но входную дверь Мишель всё равно отпереть не успел. Придётся идти за ним.
Белла вздохнула и поднялась на второй этаж. Впереди был широкий коридор, двери виднелись и справа, и слева. Девушка раньше уже была здесь. За одной из дверей находилась та самая спальня, в которой она сегодня проснулась.
Так! Куда Мишель унёс графиню? Белка шла по ковровой дорожке, скрывающей её шаги, и чутко прислушивалась. Ей показалось, что за одной из дверей послышался какой-то шорох. И действительно, едва девушка приложила ухо к створке, как различила звук возни и голос старухи:
– Быстрее… клади меня туда… туфли сними. Скажешь, что я ногу вывихнула и ударилась головой… скоро поднимется сюда…
«Вот гады! Всё, теперь вы меня точно разозлили! Хотела по-хорошему, но, видит Бог, вы этого не заслужили».
Белла на цыпочках отбежала обратно к лестнице и стала кричать:
– Мишель! Где вы?!
Дверь, где находилась графиня, приоткрылась, показался дворецкий, который поманил девушку рукой. Белла поспешила на зов и оказалась в большом светлом будуаре.
Комната походила на обитель куклы Барби. Всё тут было бело-розовое и кружевное. Даже лепнина на потолке напоминала кружева, а уж широкая кровать под балдахином и вовсе утопала в воланах и ленточках. Белка даже сначала подумала, что это детская спальня, но ложе для ребёнка было бы слишком велико. Даже для четырёх детей многовато.
Графиня лежала на атласном покрывале этого кукольного сексодрома и изображала умирающую. Мишель сидел на краю кровати и трогательно держал хозяйку за старческую ступню.
– Ах, дорогая, извини, что напугала тебя своим падением, – простонала Елизавета Андреевна. – Забываю, что не юная, и не прилично уже скакать по ступенькам. Это с виду я кажусь крепкой и моложавой, а на самом деле мне уже очень много лет. Так благодарна, что ты не ушла, а вернулась проведать умирающую.
«Ага, как бы я ушла, если вы дверь входную не открыли? Ну, умирающая, сейчас ты у меня оживёшь! Посмотрим, чей спектакль веселее. Вроде, когда бабка разговаривала с дворецким, он показывал, что ключ у него, и ещё хлопал по кармашку на фраке. Будем надеяться, что он его не переложил».
– Давайте, я посмотрю вашу лодыжку, – Белла вложила в голос все заботливые интонации, которые смогла из себя выжать. –