– Ка-а-кой «за-а-кон мо-оря»? – проблеял, дрожащим от страха голосом, Клячкин.
– Для непонятливых, тупых и убогих, объясняю, – он сделал паузу, – вы, Мусик Каземирович, не законно заселились семьёй к нам и заняли наш «уголок», который теперь нам стал тесен! Кстати, это из-за ваших интересов нас поделили на ячейки, – констатировал сосед из 13-ой, – и без учёта наших пожеланий, вы заняли аж целых две «ячейки общества» от нашей бывшей большой коммунальной квартиры.
– Таким образом, вы, – продолжил мысль сосед из девятой, – для улучшения вашего квартирного вопроса и душевного состояния, кинули нас вместе с соседями, оторвав от нас часть площадей вместе с нашим кислородом! Я правильно излагаю, друган?
– Вполне! – произнёс сосед из 13-ой и горизонтальной распальцовкой подтвердил сказанное, – чем сознательно и сильно обидели нас «законников из сексуальных меньшинств».
– Мы не кии-да-али и ни ко-о-го не обижали, – стуча зубами и заикаясь изрёк Мусик Каземирович.
– Разъясняю тупым и убогим, пока с двухпроцентной скидкой, – ты, со своей «шваброй», не поставил «законникам» и обществу «Сексуальных меньшинств» положенные при вселении ёмкости со спиртными напиткам. Короче, по-французски с вас «Бутыльброд» по-русски или «МАГАРЫЧ» по-французски! А вообще-то настала пора вас потрогать за «вымя».
– Не надо меня трогать, я голодаю, – пропищал Клячкин, уклоняясь от волосатой руки Гуаношвилли, который чуть было не ухватил его за подтяжки.
– Вот сейчас я тебя прихвачу за красненькие резиночки и ты сразу обо всём догадаешься!
– Я доходчиво излагаю, друган? – спросил Квашкин соседа из 13-ой.
– Весьма! – и Гуаношвилли мотнул бритой головой, чуть не разбив лампочку над Клячкиной ячейкой, произнёс, – ладно, друган, не трать энергию, а зачитай наш ПРИГОВОР…
– Короче, Клячкин, твоя приступная халатность карается статьёй 138-ЗМ, – обнародовал Квашкин.
– Верно, карается! – подтвердил Гуано, – сказано кратко, но со вкусом!
– Но так нельзя! – стал возмущаться Клячкин, – вы не дооцениваете значения индивидуальности в нашем клубе!
– Ты что, индивидуально по фейсу желаешь схлопотать? – поинтересовался Квашкин. – Гуано, ты готов помочь уважаемому Каземировичу в этом вопросе?
– С большим удовольствием, вот только с тумбочки спрыгну.
– Что я вам сделал?.. Не надо меня за «вымя» и по фейсу. Я малокровный, но уже вроде-бы начинаю догадываться, – тихо пролепетал Мусик Каземирович, выдавливая из себя слова, с трудом перемещая язык в пересохшем пространстве, – и что мне нужно сделать, чтобы уйти от Закона?
– Вот это уже по теме деловой разговор, – повеселевшим голосом произнёс Гуано, шустро спрыгнув с тумбочки и, по ходу, громыхнув волосатой ладонью, как кувалдой