В январе 1906 года Владимира Старосельского с его высокого поста сместили и выслали на Кубань. Власти Кутаисской губернии благоволить бунтарям перестали.
Глава третья
Приобщение к бунтарству
Трагедия семьи
В своих воспоминаниях Александра Алексеевна Маяковская рассказала о той ситуации, что сложилась в начале 1906 года:
«Люда подробно писала нам о событиях в Москве: о похоронах Баумана, о боях на Пресне… Володя и Оля писали ей о демонстрациях и забастовках в Кутаисе. Занятия всюду прекратились, и мы ждали Люду домой в конце февраля».
И тут произошло событие, в корне изменившее жизнь всей семьи – с Владимиром Константиновичем Маяковским случилась беда. Александра Алексеевна с горечью писала:
«Он готовился сдавать дела багдадского лесничества, так как получил назначение в кутаисское лесничество. Мы радовались, что будем жить все вместе. Но это не осуществилось.
Владимир Константинович сшивал бумаги, уколол палец иголкой, и у него сделался нарыв. Он не обратил на это внимания и уехал в лесничество, но там ему стало ещё хуже. Вернулся он в плохом состоянии. Операцию было уже поздно делать. Ничем нельзя было помочь…».
В «Я сам» об этом сказано так:
«Умер отец. Уколол палец (сшивал бумаги), заражение крови. С тех пор терпеть не могу булавок».
Багдадский лесничий ушел из жизни 19 февраля 1906 года. Володе Маяковскому было двенадцать с половиной лет. Сестра Людмила писала:
«Володя самый младший, но почти взрослый по своему развитию… Распоряжался на похоронах, обо всём хлопотал, не растерялся. Он сразу почувствовал себя мужчиной, заботливо и внимательно относился к нам. С этого времени Володя стал серьёзней, характерная складка на лбу обозначилась едва заметной линией. Смерть отца на всю жизнь осталась неизгладимой. Всё изменилось».
Это, пожалуй, единственное свидетельство того, как отреагировал Володя Маяковский на семейную трагедию. Взрослые были поражены спокойствием двенадцатилетнего подростка. Но сам он через семь лет скажет стихотворцу Николаю Асееву, что смерть отца его ошарашила. А ещё через два года напишет в поэме «Облака в штанах»: «а самое страшное видели – лицо моё, когда я абсолютно спокоен?»
На самом деле, сердце сына почившего лесничего разрывалось. Кончина отца была воспринята им как угасание солнца и наступление кромешной тьмы. Он изо всех сил подбадривал мать и сестёр, но на душе его было очень скверно.
Семейная трагедия коснулась и статуса гимназиста Маяковского – его сразу освободили от платы за обучение. Но учиться он лучше не стал – тройки и двойки появлялись всё чаще. Третий класс гимназии был закончен с одной пятёркой (по рисованию) и несколькими четвёрками. Всё остальное – тройки. А по латинскому языку и вовсе требовалась переэкзаменовка. В автобиографии об этом говорится:
«Перешёл в четвёртый класс только потому, что мне расшибли голову камнем (на Рионе подрался), – на переэкзаменовках