Что ему эта девчонка, с которой ни поговорить, ни чего ещё? Отвести в посольство? А где оно, у кого спрашивать? И вообще, как? Давай-ка, собирай манатки, сама видишь, как вышло, ты не думай, что она у меня ведьма, любая принцесса бы осатанела, я-то знаю – как ты исчезнешь, все пройдёт…
– Милый, я тебя всегда вижу, ты помнишь? – издалека, но ощутив ее дыхание, услышал он снова голос Адрианы, – найди меня, а пока будешь искать, ты подумай – ради чего все это? – журчало то ли сверху, то ли за левым ухом.
– Нельзя ей в посольство, – нашёлся Жан.
– Что случится в посольстве?
– Расстреляют её там, – неуверенно пробормотал Жан, пытаясь вспомнить, что рассказывал про Россию старый Вацек, и как они потешались над ним, а он над ними, дураками, которые не верили про министров из Станислава. Теперь смеялась Адриана – но ласково, и Жану захотелось домой. Он бы постучался в дверь, Адриана бы открыла, внимательно, без удивления на него посмотрела и ничего бы не спросила, а он бы обнял её, и может Анемари уже уснула, значит, можно будет целый час, не спеша, встречаясь взглядами, при дневном свете…
Жан обернулся. Мария, чуть не врезавшись в него, взмахнула руками, удерживая равновесие, выпрямилась и отступила, и опять перестала понимать, куда деть руки, да и глаза тоже.
5. Первое путешествие Жана и Марии
Мария бежала за Жаном, безошибочно попадая в его следы. Она иногда сбегала на эти улицы, останавливалась на краю тротуара на улице Рожье, которую назначила себе рубежом, потому что на другой стороне прохожие, которых она могла часами разглядывать, были наряднее, чем на этой, и мир той стороны советовал ей границу не нарушать. Мария гримасой отвечала тому миру, что она прекрасно обойдется без него, они заключили с ним пакт, добротно и по-соседски. Но теперь, семеня за Жаном, она этот пакт нарушила, и миру пришлось с этим смириться, потому что с ней был Жан, который плыл над тротуаром, рассекая жар, поднимавшийся от асфальта, а потом он оглянулся, наклонил голову, прикрыл ладонью глаза от солнца в надежде, что Мария превратилась в мираж, но Мария не исчезала. «Ладно, дал бог день, даст и женевер8», – вспомнил Жан присказку соседа Жерара и удивился, как мог этот бестолковый человек сформулировать такую мудрость.
Они уже сделали несколько кругов по Старому городу и теперь уверенно шли к вокзалу. План у Жана не то, чтобы созрел, но почва под ногами появилась. Он покосился по сторонам, чуть замедлил шаг и прислушался. Адрианы больше не было. Насвистывая «Мой солдат», нелепую песенку, которой научил его датчанин Нильс, про парня, который выглядел в военной форме по-идиотски, потому что для его габаритов во всей Дании формы не нашлось, Жан просчитывал маршрут: час до Аалста, попуток в это время не будет, стало быть, километров семь до Моорсела пешком, – если не спеша, часа два максимум, лишь бы не пришлось тащить ее на себе, и он в первый раз посмотрел на Марию с интересом, хоть и деловым.
Они