Эта жизнь возврату и обмену не подлежит. Как построить будущее, о котором не придется сожалеть. Маршалл Голдсмит

профессионального круга найти себя в этом континууме. Это с трудом можно назвать строгим научным исследованием, но мне было любопытно, что побуждает людей ставить себя ближе к самореализации, чем к сожалению, и насколько они готовы к ней приблизиться. Все мои респонденты добились успеха по очевидным показателям, на которые мы полагаемся. Они были здоровы. У них накопился внушающий доверие список профессиональных достижений, а также статус, деньги и уважение, которые, как правило, сопутствуют достижениям. Я полагал, что большинство окажется очень близко к крайней правой точке: все признаки говорили, что они должны испытывать почти полное удовлетворение.

      Насколько же глуп я был. Правда в том, что никто из нас не знает масштаба устремлений другого, и поэтому никто из нас не знает глубины чужих разочарований. Мы не можем ни предполагать, ни предсказывать отношение людей к удовлетворению или сожалению, даже тех, кого, как нам кажется, хорошо знаем. Вот ответ европейского генерального директора по имени Гюнтер, лидера своей области, который все еще сожалеет, что пренебрег своей семьей в угоду карьере:

      Вынужденный измерять свое чувство самореализации, Гюнтер увидел, что все общепринятые показатели успеха, в которых он преуспел, не могут нейтрализовать его чувство неудачи как родителя и мужа. Неудача затмила его успех, как будто он потратил впустую свою жизнь, зарабатывая совсем не те награды.

      Такая же история случилась и с моим клиентом в рамках коучинга – Аарин. Я считал ее ярой отличницей и, следовательно, вполне удовлетворенной женщиной, которая почти ни о чем не жалеет. Аарин эмигрировала из Нигерии в Соединенные Штаты в возрасте одиннадцати лет, получила ученую степень в области гражданского строительства и приобрела специфический опыт, который сделал ее востребованным консультантом при строительстве небоскребов, мостов, туннелей и других крупных сооружений. Аарин было чуть за пятьдесят, у нее было двое детей студенческого возраста и счастливый брак. Будучи африканской иммигранткой, Аарин являлась редкостью в своей сфере деятельности. Возможно, она была единственной, а это означало, что Аарин, по сути, сама придумала себе карьеру. Я восхищался этим. Я работал с ней в течение шести лет, полагая, что знаю как ее мечты, так и ее обиды. Так что относительно пессимистичный ответ Аарин удивил меня.

      Как могла она, из всех опрошенных людей, испытывать больше сожаления, чем наполненности? По словам Аарин, у нее было «базовое удовлетворение» своей жизнью. «У меня нет причин жаловаться». И все же ее переполняло сожаление. Она была сосредоточена не на том, как далеко она зашла, а скорее на том, как мало сделала по сравнению с тем, что, по ее мнению, могла бы. Что бы Аарин ни делала, она не могла избавиться от мысли, что не раскрывает своего потенциала. Когда она бралась за достаточно хорошо оплачиваемый проект, чтобы покрыть накладные расходы и заработную плату, она, как правило, не торопилась с поиском нового бизнеса и жалела об этом. Почему, спрашивала