– Каких, доктор Бауэр?
– За последнюю неделю меня дважды срочно вызывали по телефону к больным, и дважды вызовы оказывались ложными. В первый раз я решил, что это просто розыгрыш, но когда вернулся домой после второго случая, то обнаружил, что мои личные бумаги лежат не на своих местах и не в том порядке. Думаю, у меня есть все основания полагать, что и в первый раз было то же самое.
Основательно все осмотрев, я пришел к выводу, что мой письменный стол подвергся тщательному обыску, после чего документы были в спешке положены, куда попало.
Мистер Бауэр умолк и пристально посмотрел на Томми.
– Итак, мистер Блант?
– Итак, мистер Бауэр, – ответил с улыбкой Томми.
– Что вы об этом думаете?
– Прежде всего я хотел бы знать факты. Какого рода документы вы храните в своем письменном столе?
– Мои личные бумаги.
– Понятно. Что это за бумаги? Какую ценность они могут представлять для обычного вора… или для какого-то конкретного лица?
– Для обычного вора, на мой взгляд, они вообще не представляют никакой ценности. А вот мои заметки о некоторых малоизвестных алкалоидах наверняка были бы интересны любому, кто обладает научными познаниями в этой области. Я изучаю их вот уже несколько лет. Эти алкалоиды представляют собой смертоносные яды, и, главное, их невозможно обнаружить. Ибо способы их обнаружения еще неизвестны.
– Значит, эта тайна стоит денег?
– Для беспринципных личностей – да.
– И вы подозреваете… кого?
Доктор Бауэр пожал мощными плечами.
– Судя по тому, что замок не был взломан, тот, кто вошел в дом, попал в него свободно. Что, в свою очередь, указывает на кого-то из моих близких, во что верится с трудом. – Доктор Бауэр внезапно умолк и нахмурил брови. – Мистер Блант, я вынужден безоговорочно довериться вам. Я не рискну в данном случае обращаться в полицию. В троих моих слугах я почти полностью уверен. Они давно и преданно мне служат. Впрочем, я могу ошибаться. Кроме них, со мной живут два моих племянника, Бертрам и Генри. Генри славный юноша… можно сказать, образцовый, он ни разу не доставил мне хлопот, прекрасный, трудолюбивый молодой человек. Бертрам, к моему сожалению, полная ему противоположность… необузданный, импульсивный, экстравагантный и неисправимо ленивый.
– Понятно, – задумчиво отозвался Томми. – Вы подозреваете вашего племянника Бертрама в том, что он может быть к этому причастен? Но я не согласен с вами. Я подозреваю славного юношу Генри.
– Но почему?
– Традиция. Прецеденты. – Томми махнул рукой. – По личному опыту могу сказать, что подозрительные типы всегда невинны и наоборот, мой дорогой сэр. Да-да, я самым решительным образом подозреваю Генри.
– Извините, что перебиваю вас, мистер Блант, – сказала Таппенс, почтительно встревая в их разговор. – Если я правильно поняла мистера