Когда младшие дети приехали из лагеря, то Танюшина голова кишела вшами всех мастей, а Витя похудел и осунулся, он очень не любил разлук с мамой.
Условия жизни Веры с детьми можно было оценить, как отвратительные. В конце тёмного коридора стояла электрическая плитка, а туалет был непроходим, даже для воды! Вера до язв прожигала свои руки, чтобы восстановить проходимость сифона в унитазе, но ничего не помогало, и она каждое утро выносила полное туалетное ведро в действующий туалет, который находился в другом больничном корпусе. Мылись дети в тазике. Бельё стиралось тоже в тазиках. Кровать для Вити поставить было негде, и мальчик спал на полу в комнатке без окон.
Когда главный врач больницы, пришедший из отпуска и возлагающий на Веру большие надежды, спросил её, как она живёт, то её ответ был лаконичный: «Туалет не работает, но я не жалуюсь».
Сантехник, присланный администрацией больницы, знал, что туалет был забит бетоном, и за работу по пробиванию канализационных труб он хотел расплаты натурой. Вера отказалась платить натурой за проходимость унитаза, она уже знала цену этой «натуры» ещё при её жизни в Андрюшино.
К концу августа Катя нашла работу официанткой в пригородном ресторане, который принадлежал одной богатой армянской семье.
– Мама, не беспокойся, мой хозяин добрый семьянин, он обещал меня охранять как свою собственную дочь.
Но Вера не могла уснуть, пока Катюши не было дома. От долгого ожидания в уме рождались такие ужасы, что женщина чувствовала, как седеют её волосы. Однажды она не выдержала и решительно разбудила Таню, чтобы вдвоём пойти на поиски её старшей сестры. Но выйти за ворота им не удалось, ибо на выходе из больничного городка их остановил охранник.
– Товарищ охранник, разрешите мне с дочкой выйти в посёлок, чтобы встретить служебный автобус, на котором должна приехать с работы моя старшая дочь.
Мужчина, служивший охранником, очень неодобрительно смотрел на Веру.
– Уважаемая доктор, эта маленькая девочка, что спит, стоя на ногах, и есть ваша защитница? Вам кто-нибудь кирпичом по затылку даст из-за угла, тогда вы и младшую дочь потеряете.
Вера посмотрела на Таню, её глаза закрывались сами по себе, длинные волосы запутались, как кошма, а тонкое тело дрожало от ночной прохлады, решила не искушать судьбу и вернулась домой, а через час Катя постучалась в двери полуподвальной квартиры.
– О, Боже, как я рада, что дева Мария тебя хранила!
– И вовсе не дева Мария, а мой «босс». В его ресторане кушают только очень почтенные гости. Мне дали чаевые.
– Но как ты прошла через ворота, они же на замке? Как сторож пропустил?
– Мама,