– Слышал, Джорджи меня подвозить не надо. Спасибо за вечер, хорошо повеселились.
– Тогда до встречи. Приятно было познакомиться.
Парни обмениваются кивком головы, пока мы с моей двоюродной сестренкой падаем на заднее сиденье такси.
– Черт, как же давно я так не отдыхала, – признаюсь Эшли, опуская голову на ее плечо.
– И я тоже.
– Я только и делаю, что работаю, – жалуюсь ей снова.
– А мы выплачиваем кредит за дом. Родители Стива и мои пытаются помочь, но мы в этом упрямы. Не разрешаем. Нам по тридцать. Пусть откладывают на пенсию. Еще спасибо скажут.
– Согласна. Это так странно вернуться сюда спустя столько лет и не чувствовать себя как дома.
– Прости, но с твоей мамой это невозможно. То, что она сделала, было ужасно.
– Жаль, она этого не понимает.
Когда мы подъезжаем к дому, свет не горит. Значит, все спят.
– Как в таком состоянии играть в женщину кошку? – шепчу Эшли, тихо выбираясь из машины. – Мне словно снова шестнадцать, и я убежала на дискотеку. А теперь пробираться обратно надо.
– А я говорила, оставайся у нас.
– Спасибо за все ребята. Пока.
– Мы приедем на обед и попрощаемся.
– Окей. Доброй ночи.
Стараюсь тихо закрыть дверь. И пробираюсь к двери.
Преодолеваю вход, гостиную, ступаю к лестнице и точно, как в школьные времена, свет загорается за моей спиной.
– В семнадцать ты была такой же шумной Харпер.
Все тело замирает, и также отмирает.
Я оборачиваюсь и вижу маму в халате, сидящую в кресле.
– Надеюсь, что ты не станешь читать мне лекции как в семнадцать?
– Нет. Для них ты слишком взрослая.
– Я для многих вещей уже повзрослела, мама. Публичного унижения, например.
Она опустила голову и тронула рукой свое лицо, прикрывая его. Поэтому я прошла в гостиную и села на диван.
– Что с нами произошло, ма? А какой момент я стала врагом.
– Харпер, – воскликнула она ошеломленно.
– Что? Ты меня будто презираешь. Ты хотя бы знаешь, каких высот я достигла своим трудом и упорством?
– Могу только догадываться. Но я не презираю тебя, дочка… Я беспокоюсь.
– Нет. Это что угодно, но не беспокойство.
– Мы не можем даже поговорить спокойно пять минут.
– Это не так и мне жаль, что ты стала думать, что это факт.
– Мне не приходится думать. Так считают многие. А я лишь пытаюсь понять, почему я должна жить так, как ты, Кейтлин и другие, кого ты боготворишь. Я Харпер, мам. И у меня свое мнение, свои взгляды на многие вещи.
– Все так милая, но… Я за тебя переживаю. Тебе тридцать Харпер. Да ты с характером гораздо более сильным, чем Кейт или же у меня, но время не стоит на месте.
– Думаю, что я заметила это, когда праздновала свое тридцатилетие в августе.
– Ты меня не слышишь, – ее тон становится выше, и разговор скоро превратится в очередной скандал, поэтому спешу его завершить.
– Я бы хотела слышать тебя. Слышать, как ты гордишься мной,