Голова просто раскалывалась от пульсирующей мигрени. Но как это ни покажется странным, я радовался – да, именно был рад почувствовать боль, ведь это означало, что я жив. В свете последних событий именно понимание этой простой и понятной аксиомы, примирило меня с отсутствием отклика от остального тела. Панический шторм едва не накрыл меня с головой, как пришедшее знание вовремя подсказало, что это нормально, так и должно быть.
Да, оставались вопросы, и много, но это все не первично, сейчас главное, как бы это глупо ни прозвучало, – вспомнить. Простейшее действие – полностью разбудить память, но от этого теста зависит многое, если не все.
Закрыв глаза, как нас и учили, сосредоточился на своем внутреннем «я», полностью успокоился и…
***
В моей голове сразу замелькал калейдоскоп картинок: ясли, садик, школа… Так, стоп. Так не пойдет, надо определиться с реперными точками, а то эти воспоминания ни о чем. Пожалуй, начнем с моего имени – и сразу негатив, ну за что мне это?
А как иначе думать нормальному молодому парню, носящему имя – Эдуард. Нет, имя-то норм, если бы я был, к примеру, Эдуард Ламье, или Радецкий там – все правильно и понятно. Но Эдуард Степанович Огурцов – это, знаете ли, нонсенс, как говаривала одна из моих многочисленных подружек.
Пожалуй, учебу в школе и вспоминать не стоит: друзей у меня не было, а вот подружек… Подружек хватало, и все дело в моей внешности. Где-то к окончанию учебы я уже сформировался как юноша – при росте за метр восемьдесят, природа наделила меня большими близорукими глазами, серого цвета, роскошной черной челкой и вполне аристократической внешностью. Тонкий длинный нос, чувственные пухлые губы, агрессивно выпирающий подбородок с брутальной ямочкой. Все это великолепие держала тонкая и длинная шея с сильно выпирающим кадыком, да и фигура моя являла собой недокормленного дистрофика, как и положено изнеженному в неге франту голубых кровей.
Вот только этой кровью и не пахло. Сейчас опять стало больно: все дело в том, что мой отец, он совсем не походил на меня, или я на него – все сложно, в общем. Мама, та да, и глаза и лицо, вот только все свои годы жизни с ними я наблюдал избитую мать, пьяного отца и вечную ругань. Да и чего можно было ожидать? Отец – рано облысевший крепыш метр с кепкой, всю жизнь проработавший сантехником. И мама – директор библиотеки. Нет, вспоминать там нечего, да я и не буду.
С наступлением определенного возраста я стал замечать интерес со стороны девушек к моей персоне. Ну с ними почему-то всегда было легче общаться, чем с парнями, а когда съехал от родителей в оставленную мне бабушкой однушку, в спальном районе нашего областного центра, так для меня открылось много интересного. Как это часто и бывает, мужской половине крайне не нравилось мое положение и отношение